Семья
Владимир Даль родился в местечке Луганский завод (ныне Луганск) Екатеринославского наместничества 10 (22) ноября 1801 года в семье лекаря горного ведомства Ивана Матвеевича Даля и Марии Христофоровны Даль (урождённая Фрейтаг).
Его отец, датчанин Johan Christian von Dahl (1764 — 21 октября 1821), принял российское подданство вместе с русским именем Иван Матвеевич Даль в 1799 году. Он знал немецкий, английский, французский, русский, идиш, латынь, греческий и древнееврейский язык, был богословом и медиком. Известность его как лингвиста достигла императрицы Екатерины II, которая вызвала его в Петербург на должность придворного библиотекаря. Иоганн Даль позднее уехал в Йену, прошёл там курс врачебного факультета и возвратился в Россию с дипломом доктора медицины. Российская медицинская лицензия гласит: «Иван Матвеев сын Даль 1792 года марта 8 числа удостоен при экзамене в Российской империи медицинскую практику управлять».
Иван Даль в Петербурге женился на Марии Христофоровне Фрейтаг, у них родились четверо сыновей:
- Владимир;
- Карл (род. 1802), до конца жизни прослужил на флоте, проживал и похоронен в Николаеве, детей не имел;
- Павел (род. 1805), был болен чахоткой и по состоянию здоровья часто проживал вместе с матерью в Италии, где и похоронен в Риме, умер в ранней молодости, детей не имел;
- Лев (?—1831), убит польскими повстанцами.
Мария Даль свободно владела пятью языками. Бабушка по материнской линии Владимира Ивановича — Мария Ивановна Фрейтаг — происходила из рода французских гугенотов де Мальи, занималась русской литературой. Известны её переводы на русский язык С. Геснера и А. В. Иффланда. Дед Христофор Фрайтаг — коллежский асессор, чиновник ломбарда. Был недоволен филологическим образованием будущего зятя и фактически вынудил его получить медицинское образование, поскольку считал профессию врача одной из немногих «доходных и практических профессий».
Получив в 1814 году дворянство, Иван Матвеевич, старший лекарь Черноморского флота, получил право на обучение своих детей в Петербургском морском кадетском корпусе за казённый счёт.
По некоторым данным, род отца Даля по отцовской линии — исконно русский: его предки якобы были богатыми старообрядцами, которые при царе Алексее Михайловиче переехали в Данию.
Критика В. И. Даля
Против обучения крестьян грамоте
Живя в Нижнем Новгороде, Даль много повредил себе в глазах общества «Письмом к издателю А. И. Кошелеву» и «Заметкой о грамотности», в которых он высказался против обучения крестьян грамоте, так как оно «без всякого умственного и нравственного образования … почти всегда доходит до худа…». На страницах журнала «Современник» ему резко возразили Е.П. Карнович, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов.
Фрагмент статьи о В. Дале из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1893 г.)
«Ни морской корпус, ни медицинский факультет не могли дать Далю надлежащей научной подготовки, и он до конца дней остался дилетантом-самоучкой. На свой настоящий путь Даль попал чисто инстинктивно, и собирание материалов у него шло сначала без всяких определённых научных целей. Только личные отношения к писателям пушкинской эпохи, а также к московским славянофилам, помогли ему сознать своё настоящее призвание и поставили определённые цели деятельности.
Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т.д.), к сожалению, не всегда достоверного. Даль не мог понять (см. его полемику с А. Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря), что ссылки на одно „русское ухо“, на „дух языка“, „на мир, на всю Русь“, при невозможности доказать, „были ли в печати, кем и где говорились“ слова в роде пособ, пособка (от пособить), колоземица, казотка, глазоем и т.д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характеристичны слова самого Даля: „с грамматикой я искони был в каком-то разладе, не умея применять её к нашему языку и чуждаясь её не столько по рассудку, сколько по какому-то тёмному чувству, чтобы она не сбила с толку“ и т.д. (напутное слово к Словарю).
Этот разлад с грамматикой не мог не сказаться на его Словаре, расположенном по этимологической системе „гнёзд“, разумной в основе, но оказавшейся не по силам Далю. Из-за этого у него „дышло“ (заимствованное из нем. Deichsel) стоит в связи с дыхать, дышать, „простор“ — с „простой“ и т.д. Тем не менее, Словарь Даля до сих пор является единственным и драгоценным пособием для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трём сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти совсем забыт, хотя в своё время высоко ставился такими ценителями, как В. Г. Белинский, И. С. Тургенев и др.
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошёл, и главная заслуга его в этой области заключается в широком пользовании этнографическим материалом. Своей этнографической ценности некоторые очерки Даля не утратили до сих пор.» (автор статьи о В.Дале в «Энциклопедическом словаре» — С.Булич).
Записка о ритуальных убийствах
«Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» (1844 г.) было издано тиражом в 10 экземпляров, для внутреннего пользования Министерства (переиздано в 1913 г. под названием «Записка о ритуальных убийствах» с именем Владимира Даля в качестве автора).
В том же 1844 году вышло тиражом 100 экземпляров неаутентичное анонимное издание «Сведения об убийствах евреями христиан для добывания крови», перепечатанное в 1878 году журналом «Гражданин» (№ 23-28). Редакция сообщила, что это сочинение тайного советника Скрипицына, директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий, исполнившему эту работу «по распоряжению министра внутренних дел, графа Перовского для представления Государю Императору Николаю I, наследнику цесаревичу, великим князьям и членам Государственного Совета». Основная работа Валерия Скрипицына была связана с отношениями с римско-католической церковью и не была связана с уголовным розыском.
Американский публицист Семён Резник (бывший редактор ЖЗЛ) в статье «Кровавый навет в России» писал, что подлинным автором «Записки» является директор департамента иностранных исповеданий В.В. Скрипицын, что подтверждается текстологическим анализом, а напечатан и приписан Далю этот труд оказался лишь в 1913 году, «в преддверии дела Бейлиса».
Студент-медик
Учиться медицине Владимир Иванович отправился в Эстляндскую губернию, в Дертпт, где находился один из лучших европейских университетов, известный еще со времен Средневековья. Сейчас этот город называется Тарту, находится он в Эстонии, а историческое учебное заведение процветает по-прежнему.Врачи в те времена зарабатывали очень прилично, а вот материальное положение студентов-медиков частенько оставляло желать лучшего. Далю пришлось бы очень трудно, если бы он не нашел простой выход – стал учить всех, кто согласен был за это платить, русскому языку. Правда, трудно ему было только первые два года. Учился он хорошо, и в конце концов попал в число студентов, получавших образование за счет казны.
Рис. 3. Владимир Даль в юностиЗа четыре университетских года он освоил лечебное дело, в совершенстве овладел латынью и увлекся философией. Впрочем, в 1828 году занятия пришлось оставить, потому что началась очередная русско-турецкая война. К тому же на юге бушевала чума. Потребность в грамотных врачах резко возросла. Даль вышел дипломированным врачом, хотя экзамены пришлось сдавать досрочно.
Карьера военного врача
В 1828 году, когда начинается русско-турецкая война и учащаются случаи заболевания войск чумой, действующая армия требует от местных властей выслать в место боя военных медиков, которые могли бы поддерживать здоровье солдат. Владимир Даль, будучи великолепным студентом Дерптского медицинского университета, оказывается чуть ли не первым в списке на подобное задание и, получив разрешение руководства, досрочно сдаёт экзамены по медицине и даже хирургии.
Далее начинается сложный, но весьма интересный этап в жизни молодого Даля. Его перебрасывают к действующей армии, где он несколько месяцев проводит ряд успешных операций по спасению солдат. За это время он несколько раз вылечивал и главнокомандующих, за что получил ряд благодарностей с занесением в личное дело. В это же время Даль, который относительно хорошо разбирался в инженерном деле, участвует в строительстве и последующей обороне моста при переправе Ридигера через Вислу. Он не только создаёт мост за рекордно короткие сроки, но и успешно разрушает его в момент переправы по нему противника. За это он впоследствии был награждён орденом, несмотря на тот факт, что получил несколько серьезных выговоров за невыполнение прямых приказов во время боевых действий.
В 1832 году, когда сражение было выиграно, Владимир Даль переходит в Петербургский госпиталь и долгое время работает там хирургом. Ученым стали доступны записи его коллеги – врача и заведующего отделением Мельникова, – который отзывался о Владимире Ивановиче как о прекрасном, невероятно популярном и известном специалисте своего времени, одинаково успешным не только в области хирургии, но и в офтальмологии. За время своей медицинской карьеры в госпитале Даль делал множество операций по снятию катаракты пациентам нескольких возрастных групп, а также проводил невероятно сложные офтальмологические операции по полному восстановлению зрения.
Нижний Новгород. 1849-1859 гг.
В Нижнем Даль поселился в здании удельной конторы на углу Большой Печерской и Мартыновской улиц. Дом отменный с прекрасным садом.
По службе Даль много выезжал и разъезжал, тридцать семь тысяч удельных крестьян, которыми управлял Даль, были расселены по разным уездам Нижегородской губернии.
В Нижнем Новгороде Даль (до риска быть уволенным) защищал крестьян от произвола властей и владельцев и тем пытался обеспечивать народу права. Он полагал, что к просвещению надо подвигать народ постепенно, улучшая быт. Даль шел как бы от противного: обеспечьте здоровый народный быт, обстановку, которая сама бы вела к нравственному образованию и внедряйте грамотность.
На семистах тысячах квадратных саженей Новгородской губернии расположилась ярмарка. В смешении народов и языков лежал перед Далем будто оживший его словарь. Больше месяца торгуется, шумит и поет ярмарка, а Даль слова и пословицы подбирает.
При работе с пословицами Даль не пренебрег опытом предшественников: И.М.Снегирева, которому за собрание пословиц пожалован государем Николаем Павловичем бриллиантовый перстень; Д.М.Княжевича, издавшего в 1822 г. «Полное собрание русских пословиц и поговорок». Даль применял некоторые изречения, выглядевшие как пословицы, старинного пиита Ипполита Богдановича, И.А.Крылова и А.С. Грибоедова.
В свободное от службы время у Даля собирались вечерами краеведы, врачи. Играли в шахматы, порой звучала латынь, дочери Даля музицировали. В его обществе был Павел Иванович Мельников (1818-1883). Коренной нижегородец, преподаватель гимназии Мельников был известен и как литератор, этнограф. С 1850 г. Мельников причислен к штату Министерства внутренних дел. В силу общих интересов с Далем он много время проводил в его семействе и впоследствии стал биографом. Поскольку их частое общение проходило на улице Печерской, то Даль предложил Мельникову псевдоним – П.Печерский. Автора романов «В лесах», «На горах» мы знаем как П.И. Мельникова-Печерского.
Посещал Даля Михаил Ларионович Михайлов, будущий сподвижник Чернышевского, переводчик, писатель. В обществе Даля был А. Д. Улыбышев, публицист, автор книг о Моцарте, Бетховене; декабрист Иван Иванович Пущин, которому Даль показывал простреленный сюртук А.С.Пушкина, посещал его поэт Т.Г.Шевченко (с ним позже дружба прекратилась из-за разногласий в оценке некоторых жизненных позиций).
Русское географическое общество, поддерживая Даля в работе над словарем, через печатные издания (по его просьбе) предлагало читателям описывать стороны русского быта, особенности речи. Откликов было множество, Далю присылали материалы, в том числе и из Уфы.
Даль — моряк
На юге Даль служил с 1819 по 1824 год. Именно здесь случилось событие, основательно подорвавшее его офицерскую репутацию. Он написал едкую эпиграмму на Юлию Сталинскую, которая приехала по торговым делам в Севастополь и очень скоро стала гражданской женой адмирала Алексея Грейга (позднее они обвенчались). Есть легенда, что молодой Даль воспылала пылкими чувствами к этой женщине, она не ответила ему взаимностью, что и стало поводом для раздражения и резких высказываний. Осенью 1823 года мичмана арестовали, разбирательство длилось до весны и завершилось относительно благополучно – переводом на Балтийский флот. Но дурная слава шла за ним по пятам, и везде, где он появлялся, остальные офицеры узнавали о его проступке. В Кронштадте Даль прослужил два года, а затем решил продолжить обучение и стать военным врачом, как его отец.
Петербург. 1841-1849 гг.
В 1841 г. В.А. Перовский уходит в отставку по состоянию здоровья. Его преемник В.А.Обручев собирал свою команду, многие сотрудники Перовского вынуждены были уйти. Даль писал другу: «Где мы с семьями найдем кусок хлеба?»
По рекомендации писателя А.Погорельского (псевдоним Алексея Перовского – старшего брата Льва и Василия Перовских) Даль назначен секретарем Льва Перовского, последний в 1841 г. приступил к новым обязанностям министра внутренних дел. Даль получил и заведование канцелярией. Поселился он с семьей в министерском доме, девяносто ступеней вверх – и квартира чиновника особых поручений Владимира Ивановича Даля. 90 ступеней – это не только местоположение, но и положение! У Даля пост, чин, ордена! Он уже статский советник, (можно сказать, почти генерал), имеет Владимира 3-ей степени, и Станислава 2-ой с короною, и Анну и прочие регалии.
В министерстве Даль занимался особо важными делами, исполнял «особо возложенные поручения», управлял Особенной канцелярией. Такая «особость» больше весу придает, все равно, что лишний чин. Даль считался правой рукой министра. Многие «искатели мест и наград взлетали на высоту девяноста ступеней», — писал мемуарист, но Даль был для них «невидимкой», протекцию он понимал, как «давать ход не по заслугам». В столице о Дале говаривали: «Несносно честный и правдивый».
А для себя Даль не только не ждал наград, но и отказывался, полагая, что другие работают не хуже. Когда Л.А.Перовский предложил ему губернаторское место, то Даль ответил, что никогда не пойдет туда, где он должен быть первым.
Через Даля проходили важнейшие дела, которые он добросовестно исполнял, но удовлетворенности работой не было. «Я сыт и одет и житейски доволен, но все это дается с тем, чтобы я делал свое дело и не в свое не вмешивался», — писал Даль из Петербурга. Его настроение поясняли слова, адресованные письмом к приятелю: «Толщи исписанной бумаги ежегодно сваливаются в архив, куда это все пойдет, чем кончится гибельное направление бесполезного письмоводства, дела делаются только на бумаге, все идет гладко только на гладкой бумаге».
На своем служебном месте Даль встретился с И.С.Тургеневым (1818 – 1883) будущим известным писателем. Начало их общения относится к январю 1843 г. и оказалось сложным. Тургенев – тогда ещё молодой человек, никогда не думавший служить, «чтобы угодить матери» поступил в Министерство внутренних дел, где попал под начальство строгого Даля. В первые дни службы Тургенев явился на час позже и получил замечание. Но «распекать» Тургенева пришлось Далю не раз. Тургенев начальника невзлюбил за прямолинейность и требовательность. Менее чем через два года Тургенев подал в отставку. Позже Иван Сергеевич признавался, что «служил очень плохо и неисправно»; у «неумолимого» начальника был повод сердиться.
С годами отношения Даля и Тургенева переменятся. Удивительно, что по жизни они будут дружить с одними и теми же людьми: с Головниным – министром народного просвещения, востоковедами братьями Ханыковыми. Интересы Даля и Тургенева совпадут в тяге к литературе, и они оценят таланты друг друга. И.С.Тургенев в 1867 г. «в «Отечественных записках» рецензирует «Повести, сказки и рассказы» Казака Луганского» и отмечает «замечательное и самобытное дарование, ум и смышленость» Даля. Позже, Тургенев, высказываясь о Дале, говорил, что он «проникнулся сущностью своего народа, его языком, бытом», «русского человека он знает как свой карман, как свои пять пальцев».
В годы службы в Петербурге – расцвет писательской деятельности Даля. Печатаются множество блестящих очерков, которые публикуются в духе, так называемой, «натуральной школы». По заказу военного ведомства Даль написал учебники «Биология», «Зоология», которые выделялись живым, образным языком. Служба, казалось, идет гладко.
Мирный период
«1832 г., марта 21 определен ординатором Санкт-Петербургского военно-хирургического госпиталя» — из формулярного списка Даля. Здесь Даль приобрел известность как хирург-окулист, сделал 40 операций по поводу катаракты и все удачно. Его особенность – одинаковое владение левой и правой руками помогали ему как хирургу. Коллеги Даля не раз приглашали его на помощь, когда был сложный оперативный доступ к болезненному очагу.
К сожалению, главный доктор госпиталя П.Ф.Флорио – действительный статский советник во вверенном ему лечебном учреждении допустил тяжелую обстановку как для больных, так для сотрудников. Госпиталь действовал при полной антисанитарии: сырость и грязь в палатах, повторное использование пропитанных гноем и кровью бинтов. Грязь физическая сочеталась с грязью нравственной: воровали лекарства, провизию. С хирургов взыскивали за якобы излишнее употребление йода. Флорио высмеивал ординаторов, цинично их бранил. Даль болезненно переносил госпитальные мерзости. Биографы считают, что злоупотребления, свидетелем которых он оказался, вынудили его оставить медицину.
Литературные дела все больше увлекали Владимира Ивановича. Повесть «Цыганка» высоко оценили Пушкин и другие литераторы.
В 1832 г. вышли сказки «Первый пяток» под псевдонимом Казак Луганский. Наряду с положительным восприятием особого жанра, предложенного Далем, были отзывы иного плана, которые последовали после доноса на то, что автор в сказках «высмеивает правительство». Политическая полиция (третье отделение) Российской Империи отреагировала арестом Даля, который произвели прямо в госпитале во время обхода больных.
Спасителем оказался наставник юного наследника престола поэт В.А.Жуковский, с которым Даль познакомился в доме Мойера при обучении в Дерптском университете. Жуковский представил императору все в анекдотическом свете, как недоразумение. Даль в день ареста был отпущен, обвинение сняли, но нераспроданный тираж на всякий случай уничтожили (позже, уцелевшую книжку из этого тиража Даль лично подарил Пушкину).
Так начинающий автор испытал запрет и конфискацию своих произведений со стороны цензуры и полное признание собратьев по перу – литераторов, в числе которых были Пушкин, Плетнев, Одоевский, Погорельский. Произведения Даля уже были желанными для многих журналов и газет.
В.А.Жуковский, ценя Даля и за деловые качества, рекомендовал его В.А.Перовскому, который подбирал в Петербурге команду из образованных чиновников в связи с тем, что получил в это время назначение в Оренбургский край военным генерал-губернатором.
Владимир Даль — военный врач
Даль оказался очень талантливым военным врачом, к тому же очень храбрым человеком. По словам современников, это был прирожденный хирург, делавший фантастические операции. Доводилось ему участвовать и в сражениях, причем порой он с легкостью решал проблемы, ставившие в тупик более опытных стратегов. Особенно отличился во время польской кампании, когда русские войска переправлялись через Вислу. Наводить переправу довелось хирургу еще с несколькими военнослужащими. Небольшой отряд прикрывал переход войск, переправился сам и уничтожил свое сооружение.После войны Даль осел в Петербурге. В 1832 году устроился работать в военно-сухопутный госпиталь и очень быстро стал одним из светил столичной военной медицины, что отметил даже великий русский врач П. Мечников. Особенно искусно Даль делал редкие по тем временам глазные операции. Когда он успевал писать — коллеги понять не могли. Он все дни проводил в клинике. Тем не менее, в начале 30-х гг. вышел его первый серьезный сборник – “Русские сказки. Пяток первый”. К сожалению, книга до массового читателя так и не дошла. Ее напечатали, несколько экземпляров успели продать. Далее на Даля за что-то ополчилось Третье отделение (высший орган политической полиции при Николае I). Был донос, после чего доктора арестовали прямо во время обхода, а тираж книги, благодаря которой он рассчитывал защитить ученую степень доктора филологии, изъяли и уничтожили. Самого Даля от верной каторги спасло только вмешательство Жуковского, имевшего тогда большое влияние при дворе.
Рис. 4. Юлия Даль, жена В. И. Даля. Автор И. Е. Вивьен де Шатобрен
Даль и Пушкин
Особое значение для Даля имела его встреча с Пушкиным. Их хотел свести Жуковский, однако обстоятельства как-то не складывались. В конце концов два сказочника обменялись своими произведениями, написанными в этом жанре. Несмотря на то, что тираж книги опального Даля был уничтожен, несколько экземпляров все же осталось. Один из них и достался опальному Пушкину. В ответ Александр Сергеевич подарил Далю авторскую рукописную копию одной из своих сказок. Дружба их продолжилась, когда поэт изучал историю пугачевских войн. В путешествии “по местам боевой славы” восставших крестьян его гидом был Даль, уже успевший основательно изучить Урал.Даль был рядом и в тот момент, когда поэт уже находился на смертном одре. Кто еще мог попытаться исцелить раненого, как не знаменитый военный хирург? Однако на тот момент военная медицина была бессильна.
Музей В. И. Даля в Луганске
В Луганске, на родине Владимира Даля, в память о выдающемся человеке создан Литературный музей В. И. Даля. Научным сотрудникам музея удалось собрать в полном объёме прижизненные издания литературных произведений В. И. Даля. Музей рассказывает о личности В. И. Даля в контексте эпохи, рассказывает о современниках Даля — А. С. Пушкине, Т. Г. Шевченко, Н. В. Гоголе, Н. И. Пирогове. Около музея стоит памятник Далю и на улице Даля в Луганске, а в 2010 году был открыт третий памятник Далю около Восточноукраинского университета в Луганске. Имя В.Даля в Луганске носят улица, средняя школа № 5 и Восточноукраинский национальный университет.
Сайт Литературного музея В. И. Даля в Луганске
Годы в Москве
Даль расстался с государственной службой в 1859 году. Обосновался он в Москве. Наконец-то ему не надо было никуда спешить и он мог вплотную заняться подготовкой к печати своих крупнейших работ.
“Пословицы русского народа” появились чуть позднее.Интерес к жизни ученый не утратил, даже будучи в весьма преклонном возрасте. В последние годы он переводил Библию на понятный простым людям язык, написал несколько медицинских статей (в том числе о гомеопатии), много времени уделял своему новому увлечению – спиритизму.Но время его было уже на исходе. В 1871 году прозвенел первый звоночек – случился легкий инсульт, или, как тогда говорили, удар. Даль решил приобщиться к православию и пригласил священника его окрестить. Умер Владимир Иванович 22 сентября 1872 года (то есть 4 октября, если считать по новому стилю) там же, где и жил в последние годы. Похоронен он на Ваганьковском кладбище.
Литературная деятельность
Первые опыты
Одно из первых знакомств с литературой едва не завершилось плачевно. С сентября 1823 по апрель 1824 В. И. Даль находился под арестом по подозрению в сочинении эпиграммы на главнокомандующего Черноморским флотом Грейга и его гражданскую жену Юлию Кульчинскую (Лию Сталинскую) — еврейку, дочь могилёвского трактирщика, после первого брака выдававшую себя за польку. Был оправдан судом, после чего перевёлся из Николаева в Кронштадт.
В 1827 году журнал А.Ф. Воейкова «Славянин» публикует первые стихотворения Даля. В 1830-ом В. И. Даль выступает уже как прозаик, его повесть «Цыганка» печатает «Московский телеграф».
Признание
Прославили его как литератора «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый» (1832 год). Ректор Дерптского университета решил пригласить своего бывшего студента, доктора медицины Даля на кафедру русской словесности. При этом книга была принята в качестве диссертации на соискание учёной степени доктора филологии, но она была отклонена в качестве диссертации как неблагонадёжная самим министром просвещения.
Это произошло из-за доноса на автора книги. . Мордвинова (управляющего III отделением)
|
«…она напечатана самым простым слогом, вполне приспособленным для низших классов, для купцов, для солдат и прислуги. В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и пр.» |
Бенкендорф докладывает императору Николаю Первому. В октябре или начало ноября 1832 года, во время своего обхода в госпитале, где работал В. И. Даль, его арестовывают и привозят к Мордвинову. Тот сразу обрушивает на доктора площадную брань, тыча ему в лицо его книжку, и отправляет в тюрьму. Даля выручил Василий Жуковский, бывший тогда наставником сына Николая Первого, будущего освободителя крестьян императора Александра Второго. Жуковский описал наследнику престола всё происшедшее в анекдотическом свете, обрисовал Даля, как человека примерной скромности и больших способностей, упомянул о двух орденах и медали, полученных на войне. Наследник престола пошёл к отцу и смог убедить того, что власти в этой ситуации выглядят нелепо. И Николай приказал освободить Даля.
Тираж данной книги был изъят из продажи. Один из немногих оставшихся экземпляров Даль решил подарить А. С. Пушкину. Жуковский давно обещал их познакомить, но Даль, не дожидаясь его, взял «Сказки…» и пошёл сам — без всяких рекомендаций — представляться Александру Пушкину. Так началось их знакомство.
В 1833—1839 вышли в свет «Были и небылицы Казака Луганского».
Активно сотрудничал в журнале «Сельское чтение».
Толковый словарь живого великорусского языка
«Толковый словарь» — главное детище Даля, труд по которому его знает всякий, кто интересуется русским языком. Когда толковый словарь живого великорусского языка был собран и обработан до буквы «П», Даль решил уйти в отставку и посвятить себя работе над словарём. В 1859 году он поселяется в Москве на Пресне в доме, построенном историографом князем Щербатовым, написавшим «Историю Российского государства». В этом доме прошёл заключительный этап работы над словарём, до сих пор непревзойдённым по своему объёму. Две цитаты, определяющие задачи, которые поставил перед собой Владимир Даль: «Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи». «Общие определения слов и самих предметов и понятий — дело почти не исполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудрёнее, чем предмет проще, обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры ещё более поясняют дело».
Великая цель, исполнению которой было отдано 53 года, достигнута. Вот что написал Котляревский о словаре: «…и русская наука, словесность, всё общество будут иметь памятник, достойный величия народа, будут вполне обладать произведением, которое составит предмет нашей гордости».
В 1861 году за первые выпуски «Словаря» получил константиновскую медаль от Императорского географического общества, в 1868 году выбран в почётные члены Императорской академии наук, а по выходе в свет всего словаря удостоен ломоносовской премии.
Первые годы жизни
Псевдоним «Казак Луганский», под которым Владимир Даль вступил в литературный мир в 1832 году, в честь своей родины — Луганска. Родиной считал не Данию, а Россию. В 1817 году во время учебного плавания кадет Даль посетил Данию, и позже вспоминал:
|
Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моё отечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков. |
В 1833 году В. И. Даль женился на Юлии Андре (1816—1838). Пушкин был знаком с нею в Оренбурге. Её впечатления об оренбургских днях поэта переданы в письмах Е. Ворониной («Русский архив», 1902, № 8. С.658.). Вместе они переезжают в Оренбург, где у них родятся двое детей. Сын Лев родился в 1834-ом, дочь Юлия в 1838-ом (названа в честь матери). Вместе с семьёй был переведён чиновником особых поручений при военном губернаторе В. А. Перовском.
Овдовев, женился в 1840-ом году на Екатерине Львовне Соколовой (1819—1872), дочери героя Отечественной войны 1812 года. У них родятся три дочери: Мария (1841—1903), Ольга (1843-?), Екатерина (1845-?). Екатерина Владимировна напечатала воспоминания об отце (журнал «Русский вестник» (1878), альманах «Гостиный Двор» (1995))
Осенью 1871 года с Владимиром Ивановичем случился первый лёгкий удар, после чего он пригласил православного священника для приобщения к Русской православной церкви и дарования таинства святого причащения по православному обряду. Таким образом, незадолго до кончины Даль перешёл из лютеранства в православие.
22 сентября (4 октября) 1872 года Владимир Иванович Даль скончался и был похоронен на Ваганьковском кладбище, вместе с супругой. Позднее, в 1878-ом году, на том же кладбище был похоронен его сын Лев.
Детство
Владимир Иванович родился 22 ноября в небольшом посёлке Луганский завод, располагавшемся на территории Екатеринославского наместничества, в многодетной семье, где помимо него было три брата и две старшие сестры. Отец будущего писателя – Йохан Кристиан Даль – родился и до подросткового периода рос в Германии.
Однако после того, как его семья стала ощущать на себе финансовые трудности из-за лишений, которые на тот момент царили в стране, Йохан решил перебраться в Российскую империю. Там он принял русское имя Иван Матвеевич и здесь же женился на Марии Христофоровне Фрейтаг – также немке по происхождению, переехавшей в Россию в раннем детстве.
Отец Владимира с детства любил литературу, поэтому первоначально библиографы ссылались на то, что писательский талант Даль-младший получил от него. Однако дед Ивана Матвеевича был абсолютно не доволен «никчемной профессией» своего сына, поэтому, переехав в Российскую империю, отец Владимира был вынужден поступать в медицинское учебное заведение для получения диплома. К слову, позже он стал очень известным врачом, услугами которого пользовались аристократы и вельможи того времени.
Талант Владимира Ивановича в писательской карьере был, скорее всего, унаследован от прадеда, который обладал филологическим образованием и, переводя различные произведения, выучил свыше шести языков, в числе которых были и совсем редкие наречия. Однако учеными были найдены его дневники, где он лично признавался в «ненужности и недоходности» такой профессии, ведь переводами на тот момент практически никто не интересовался, а значит, это скорее было хобби, чем средство существования. Именно поэтому библиографы склоняются ко мнению, что прадед учил своего сына – деда будущего писателя – не тратить жизнь на написание чего-либо из-за несостоятельности филологической профессии на тот момент.
В четыре года вся большая семья переезжает в село Николаево. На тот момент отец Даля работает военным лекарем и за заслуги перед несколькими знатными аристократами получает возможность обучать всех своих детей в Морском кадетском корпусе, причем за казённый счет. А поскольку корпус располагался в крупном городе Российской империи, где семья не смогла бы выжить из-за чрезмерно высоких налогов, они решают переехать в наиболее близкий к учебному заведению проселочный пункт.