Светский человек
Модест Петрович заботился о своем внешнем облике.
Музыкант старался, чтобы у людей складывалось впечатление о нем как о благополучном человеке. Действительно, с аккуратно причесанной волосок к волоску головы до кончиков начищенных изящных ботинок, сквозь нас смотрит ухоженный элегантный мужчина с полной невозмутимостью на лице.
В жизни это был человек с такими манерами, элегантностью, великолепной речью, остроумием и образованностью, что все женщины таяли под его обаянием. У него же была тайная любовь к женщине, чье имя он не открывал никому. Предположительно – это Н.П. Опочинина, которую он поставил на самый высокий пьедестал и посвятил ей самые лирические сочинения.
Другие работы художника
Крестный ход в Курской губернии
Это полотно завершает ряд жанровых сцен, написанных Репиным в конце 1870-х и начале 1880-х годов. Курская губерния славилась пышными крестными ходами, и Репин специально побывал в этих краях, чтобы своими глазами увидеть это. Современники называли эту картину энциклопедией русской жизни, восхищаясь мастерством художника, сумевшего виртуозно изобразить различную фактуру, тонкие оттенки цвета и десятки человеческих фигур в точно подмеченных позах.
Не ждали
В этой работе Репин изобразил момент неожиданного возвращения домой ссыльного революционера. Кажется, что сцена выхвачена прямо из жизни, но на самом деле композиция продумана до мелочей. Репин написал её так, что мы словно находимся внутри этой комнаты, расположившись прямо за потрясённо застывшей матерью. Это позволяет нам стать участниками сцены и попытаться точнее прочувствовать то, что разворачивается перед нашими глазами.
Запорожцы пишут письмо турецкому султану
Репин ни одно полотно не писал так долго, как это, на протяжении более чем десяти лет внося изменения в композицию и уточняя исторические детали. Сюжетом для неё послужило реальное историческое событие. Другой источник этой работы — гоголевская повесть «Тарас Бульба», герои которой ожили на полотне. Репин был очарован этой темой. «Чертовский народ! — писал он В. Стасову. — Никто на свете не чувствовал так глубоко «свободы, равенства и братства».
Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года
На картине эпизод из жизни Ивана Грозного, когда тот в гневе нанёс смертельный удар своему сыну. Репин создал полотно, полное сильной и деструктивной энергии. Сегодня много спорят о достоверности событий, отображённых на картине, совершенно забывая о грандиозности самой картины, о мастерстве исполнения, о силе психологического раскрытия характеров людей, о гармонии красок.
Детство и юность
Модест Петрович Мусоргский, потомственный дворянин, родился 9 марта 1839 года в имении Карево, расположенном в Псковской губернии в 400 км от Санкт-Петербурга. Родители, состоятельные землевладельцы, происходили от прославленных смоленских князей, приходившихся потомками великой династии Рюриков.
Модест Мусоргский
Петр Алексеевич Мусоргский был сыном гвардейского офицера, владельца обширной усадьбы в Торопецком уезде. Унаследовав имение, он покинул службу в петербургском сенате и женился на Юлии Ивановне Чириковой, дочери отставного военного из соседнего села Наумово.
Поскольку родители не имели недостатка в средствах, детство Модеста прошло в атмосфере постоянного праздника. Окруженный заботами няни, мальчик с раннего возраста почувствовал вкус к русским песням и сказкам и проникся духом народных традиций и обычаев, а мать привила сыну вкус к классической музыке и стала учить его азам игры на пианино. В 7 лет будущий композитор без труда подбирал по слуху сложные фортепианные пьесы и дополнял их собственными импровизациями.
Модест Мусоргский (справа) и его брат Евгений
В 10-летнем возрасте Мусоргского отправили в немецкое учебное заведение, расположенное в Санкт-Петербурге, где мальчик продолжил занятия музыкой под присмотром пианиста и педагога Антона Августовича Герке и в 1852 году представил первую самостоятельно сочиненную пьесу для фортепиано. Родители радовались творческим успехам сына, но творческую карьеру всерьез не рассматривали. Потомки военных чтили семейные традиции и вскоре устроили Модеста в школу гвардейских офицеров, где царили строгость и дисциплина.
Юноша принял жесткий режим заведения, но заниматься музыкой не перестал. Благодаря врожденному таланту и приобретенному мастерству Мусоргский стал душой компании и регулярно выступал на вечеринках и праздниках, устраиваемых в школе. Тогда же Модест начал свой путь к алкоголизму, который был неотъемлемой частью разгульной студенческой жизни того времени.
Модест Мусоргский в молодости
В 1856 году будущий композитор окончил гвардейскую школу и получил назначение в санкт-петербургский Преображенский полк. Поселившись в столице, познакомился с военной и творческой российской элитой.
Вскоре молодой офицер стал постоянным участником вечеринок в доме композитора Александра Даргомыжского и подружился с прославленными русскими деятелями культуры в лице Владимира Стасова, Александра Бородина, Цезаря Кюи и Милия Балакирева. Последний взялся за «воспитание» и музыкальное образование Мусоргского, который решил оставить военную службу ради полноценной музыкальной карьеры.
Смерть
В начале 1870-х годов здоровье Мусоргского оставляло желать лучшего. Бурная молодость с бесконечными вечеринками и кутежами привела к тому, что в 40-летнем возрасте композитор начал испытывать приступы безумия, причиной которых было злоупотребление алкоголем.
Памятник на могиле Модеста Мусоргского
Опасаясь за собственный рассудок, Модест Петрович нанял личного доктора Джорджа Каррика, действующего президента петербургского общества врачей, и с его помощью попробовал избавиться от пагубной привычки.
Кризис наступил, когда Мусоргского уволили со службы. Композитор, доведенный до нищеты, пережил 4 приступа белой горячки и попал в больницу. Друзья, в числе которых был художник Илья Репин, написавший предсмертный портрет композитора, оплатили лечение, но этим лишь ненадолго отсрочили неизбежное.
Портрет Модеста Мусоргского. Художник Илья Репин
16 марта 1881 года Модест Петрович вновь впал в безумие, и очередной приступ металкогольного психоза стал причиной смерти великого русского композитора. Через несколько дней коллеги похоронили Мусоргского в Санкт-Петербурге на территории Александро-Невского монастыря, а в 1972 году в фамильном особняке матери открыли музей, посвященный жизни и творчеству автора «Бориса Годунова».
Илья Репин Портрет Мусоргского
В марте нынешнего года исполнилось 100 лет со дня кончины великого русского композитора Модеста Петровича Мусоргского. И одновременно — сто лет со дня создания знаменитого портрета, написанного Ильей Ефимовичем Репиным. В этом живописном шедевре, одном из величайших творений не только русского, но и мирового искусства, воплотились желание мастера правдиво отобразить действительность, его страстная вера в прогрессивную интеллигенцию, борющуюся за народное счастье.
Мусоргского Репин любил и как художника-новатора, близкого ему по духу, обладающего необычайным «чутьем Руси», и как исключительного человека, отличавшегося огромной «глубиной души, изяществом мысли и добродушием в поступках», и, наконец, как давнего друга. Мусоргский олицетворял для Репина все самое возвышенное, честное и глубокое, что было в лучших представителях русского народа. Известно, что Репин испытsвал к Мусоргскому глубокую и долголетнюю привязанность. Может быть, поэтому его портрет вышел лучше, чем многие другие первоклассные репинские портреты. Мысль о необходимости портретировать Мусоргского зародилась у Репина давно — еще в начале 70-х годов, вскоре после знакомства с композитором. Репин писал художественному критику В. В. Стасову 15 марта 1863 года: «Модеста Петровича… я тоже считаю давшим мне слово посидеть» (то есть позировать). Трудно сказать, почему Репин не смог осуществить своего замысла в 70-х годах. Художник возвращается к нему лишь в начале 1881 года, когда Мусоргский, будучи уже в безнадежном состоянии, лежал в солдатском Николаевском госпитале в Петербурге. Но эта необычность обстановки только усиливала контакт художника с портретируемым: Репин во время сеансов, по .его словам, «развлекался всякими разговорами». Интимная обстановка сеансов словно передалась портрету; образ композитора вступает в тесное и непосредственное общение со зрителем. Вот он, гениальный Мусоргский, истерзаyный смертельным недугом. На нем зеленовато-серый больничный халат с малиновыми отворотами. Голова композитора слегка наклонена. Он о чем-то глубоко задумался. Отекшее лицо, воспаленные глаза под тяжелыми веками, растрепанные волосы говорят о мучительном страдании, подкосившем этого некогда могучего и жизнерадостного человека. Всмотритесь в его открытый лоб, плотно сжатые, маленькие, как у ребенка, губы, вглядитесь в серо-голубые глаза. Они затуманены болезнью, но сохранили выражение сильной и глубокой мысли, ибо умственные силы не оставляли композитора до последней минуты. Вы почувствуете: физическая слабость и жизненные невзгоды не убили в этом человеке необыкновенной души. Репинский Мусоргский полон внутренней силы, что подчеркнуто самим расположением фигуры, не умещающейся на холсте. В единстве противоречий между умирающим телом и надломленным, но несдавшимся духом раскрывается смысл этого драматического образа. В нем как бы исподволь проступает оценка самодержавия, в условиях которого произошла ранняя гибель столь выдающегося «бойца музыкального мира» (слова Репина). С другой стороны — вера в несокрушимую силу народного духа, выразителем коnорого и выступает перед нами Мусоргский. Утверждающее начало в портрете берет верх над стороной критической. В отличие от некоторых репинских полотен той поры, построенных на контрастах света и тени, Мусоргский написан в светлых тонах. Весь образ как бы пронизан светом. Живописное решение портрета способствует раскрытию образа композитора, утверждению его духовной красоты. Неведомыми до Репина средствами — сочетанием оттенков дополнительных цветов — передана материальность лица Мусоргского. Крамской, видимо, имел в виду создание портретного образа без светотеневой моделировки, только лишь цветом. Не случайно он вспомнил анекдотический эпизод с купчихой, никогда не замечавшей «черных» теней на живом человеке. Репин словно угадал мечту своего учителя, откликнулся на его призыв. Портрет Мусоргского — редкий пример соответствия художественной формы изображаемому характеру. Эти слова Крамского широко известны. Однако они наполняются новым смыслом при сопоставлении с приведенным выше отрывком из письма Крамского к Стасову. Стоит вспомнить, что к началу 1880-х годов были созданы многие из лучших портретов Мане, Ренуара, Дега, интересные поисками в области колорита. Они значительно обогатили живописный язык Репина. Появились новаторские портретные полотна Сезанна.
Альбом
И. Е. Репин. Портрет композитора М. П. Мусоргского. 1881
«Невероятно, как этот превосходно воспитанный гвардейский офицер, с прекрасными светскими манерами, остроумный собеседник в дамском обществе, неисчерпаемый каламбурист … вскоре оказывался в каких-то дешевых трактирах, теряя там свой жизнерадостный облик, уподобляясь завсегдатаям типа „бывших людей“ , где этот детски веселый бутуз с красным носиком картошкой был уже неузнаваем. Неужели это он? Одетый, бывало, с иголочки, шаркун, безукоризненный человек общества, раздушенный, изысканный, брезгливый…» — так описывал Репин несчастливую долю великого композитора. Портрет был выполнен за четыре дня — 2-5 марта 1881 года в Петербурге, в больничной палате Николаевского военного госпиталя. Репин писал близкого ему человека, уже зная, что Мусоргский болен неизлечимо и его кончина близка — Мусоргский умер 16 марта того же года. В творчестве Репина это уникальный случай, когда художник создал портрет человека, находящегося «перед лицом вечности», наедине с самим собой, не позирующего и не являющего миру свое «сословное амплуа».
Бестрепетность, с которой Репин фиксирует черты больного лица, в полной мере компенсируется деликатным и умным живописным решением портрета. Звучность сочетания зеленого и малинового цветов халата на нейтральном светлом фоне (стена больничной палаты) «гасит» болезненную красноту лица; яркий, прямо направленный свет скрадывает рельеф его морщин и складок. Трогательная, как у малого ребенка, складка губ, полувопросительный взгляд человека, словно прислушивающегося к самому себе, ситуация одиночества, отъединенное от внешнего мира — эти особенности характеристики (кстати, не типичные для репинского творчества) делают портрет Мусоргского одним из самых проникновенных в русской живописи.
Владимир Стасов посвятил этому портрету целую статью, где, помимо собственных похвал, привел слова Ивана Крамского: «Этот портрет писан Бог знает как быстро, огненно — всякий это видит. Но как нарисовано все, какою рукою мастера, как вылеплено, как написано! Посмотрите на эти глаза: они глядят, как живые, они задумались, в них нарисовалась вся внутренняя, душевная работа той минуты, — а много ли на свете портретов с подобным выражением!» Крамской, правда, тоже умел передавать «задумчиво глядящие» глаза. Но для него, конечно, в портрете Мусоргского особенно поразительны были недостижимая широта и свобода письма, пленэристическая осветленность пространства — светлое лицо на светлом же фоне (у Крамского — всегда освещенные лица на темных фонах): форма моделируется не светотенью, а градациями цвета.
В этих своих качествах портрет Мусоргского, написанный в самом начале 1880-х годов, значительно опередил (как то было в предшествующее десятилетие с «Бурлаками») современное ему состояние русской живописи, предвосхищая то, что ближе к концу десятилетия появилось в ранних портретах Валентина Серова и Константина Коровина.
Вместо канона
На выставке, сочиненной кураторами Третьяковки Татьяной Юденковой и Ниной Марковой, этот бесконечно печальный финал жизни — и одновременно последний творческий взлет Репина — внизу, на первом этаже. Зритель спускается туда с третьего, где экспозиция начинается. На всех трех этажах разместилось в итоге более 300 работ, попавших сюда из 21 российского собрания, семи иностранных музеев и семи частных коллекций из-за рубежа.
Соотношение живописи и графики почти равное — 170 с лишним произведений живописи и 130 — графики. Кажется, что вещей даже слишком много, по крайней мере портретов, среди которых десятки хрестоматийных, выученных до мельчайших подробностей, вроде портрета опершегося о колонну композитора Бородина или Антона Рубинштейна с дирижерской палочкой. Другого, менее известного изображения Рубинштейна в кресле и с усталым лицом — к сожалению, нет.
Отсутствует, увы, и «Парижское кафе», написанное Репиным во время шестилетней пансионерской поездки после Академии за границу: коллекционер Вячеслав Кантор, купивший в свое время картину на Christie’s, не дал ее на выставку. Из-за невозможного сегодня музейного обмена с США нет в экспозиции и знаменитой «Голгофы» (1921–1922) из музея Принстонского университета, известной нам в основном по репродукциям: место распятия увидено как бы глазами воскресшего Христа — третий крест лежит на земле в луже крови, вокруг которой, как описывал эту сцену Репин, «собаки собрались пировать».
В столь далекой от канона версии евангельского сюжета вполне сформулировано резкое отношение Репина к институту церкви, которое, понятно, очень приветствовалось в советские времена — художнику приписывали антиклерикальные настроения, и знаменитое репинское полотно «Перед исповедью» переименовали в 1930-х в «Отказ от исповеди»
В действительности в отношении Репина, начинавшего в юные годы как иконописец, к этой теме, важной в его творчестве, было больше «милости к падшим», чем слепой веры. «После анафемы Толстому, — писал он, — дал слово не переступать порога церкви, но после глумления большевиков над христианскими святынями-церквями я делаюсь ревностным исповедником»
Он и в церковном хоре пел. Но как бы великолепно ни владел Репин речью, кисть его убедительнее, и совершенно неизвестная здесь работа «Крестный ход в дубовом лесу. Явленная икона», привезенная на выставку из чешского города Градец-Кралов, говорит сама за себя.
1 / 3
«Отказ от исповеди», 1885
Изображение: Илья Репин
2 / 3
«Парижское кафе», 1875
Изображение: Илья Репин
3 / 3
«Голгофа», 1921-1922
Изображение: Илья Репин
Репин работал над ней почти полвека: когда перед выставкой полотно 1888 года стали реставрировать, открылась дата ее переделки – 1924-й. Выяснилось, что накануне продажи картины некому чешскому коллекционеру автор счистил с холста центральную фигуру протодиакона и написал ее заново, сообщив физиономии попа дикое, страшное выражение, точно иллюстрирующее современный мем «народ-богоносец». Цитате из репинского письма Крамскому, касающегося портрета протодиакона (этот портрет существует и отдельно), — «…Весь он плоть и кровь, лупоглазие, зев и рев бессмысленный…» — отвечает из будущего бессмертная реплика Венедикта Ерофеева: «Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Им все божья роса…»
У Репина и Пьета (сцена оплакивания Христа девой Марией) есть — иконографию Пьеты воспроизводит «Царь Иван…», и Тайная вечеря — она же «Сходка» (1883). Последнее название было присвоено картине в 1936-м, когда в СССР устроили посмертную выставку художника. Авторское название «При свете лампы» по крайней мере не отвлекает революционной тематикой и позволяет заметить рыжую шевелюру человека, склонившегося над столом, и внемлющих ему «учеников».
Поиски неочевидных христианских канонов в творчестве Репина могут привести к удивительным результатам. Живущий в Нью-Йорке писатель Александр Генис вспоминал казус, случившийся с ним в нулевые годы, когда в музее Метрополитен — сегодня сложно в это поверить — проходила огромная выставка передвижников. Поддавшись общему безумию, он тоже пошел посмотреть, и в зале Репина мальчик, явно отставший от экскурсии, спросил у него, показывая на «Бурлаков на Волге»: «Which one is Jesus?» Сегодня этот вопрос не кажется абсурдным.
Портрет композитора М.П.Мусоргского
1881, холст, масло, 71,8 x 58,5 см,
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Портрет Мусоргского писан в Петербурге в феврале 1881 года в четыре сеанса, незадолго до смерти композитора, в Николаевском военном госпитале, где тот находился. Портрет принадлежит к числу лучших портретов Репина. Стасов справедливо считал его «одним из величайших созданий всего русского искусства» (Письмо Третьякову от 18 марта 1881 г. // П.М. Третьяков и В. Стасов. Переписка. – М.; Л., 1949. С. 58.)
В этом портрете с особой ясностью проявляется качество Репина-портретиста: исключительная жизненная правдивость, объективность и непосредственность изображения портретируемых. Неоднократно отмечалось, что, глядя на лучшие репинские картины и на портрет Мусоргского в особенности, чувствуешь, что между художником и портретируемым не было никакой преграды, никакой предвзятости.
Изобразив больного музыканта в халате с расстегнутой рубашкой, непричесанным, Репин создает образ большой жизненности и впечатляемости. Он не скрывает человеческих слабостей, недостатков великого человека, «этой гениальной силы, так глупо с собой распорядившейся физически» (Письмо И.Е. Репина В.В. Стасову от 16 февраля 1881 года // Репин И.Е. и Стасов В.В. Переписка. Т.II. — М.; Л., 1949. С. 59.), но и в таком больном и неприглядном состоянии показывает богатство его духовной жизни. Поразительны эти с таким мастерством написанные глаза гения с их одновременно и пристальным и каким-то отсутствующе задумчивым выражением. В задумчивой печали одутловатого от болезни лица заключено богатое содержание и глубокая человечность. Если в сочетании внешней неприглядности и внутреннего благородства портретируемого Репин достигает большой жизненной правды, то в общей трактовке портрета выявляется высокое понимание художником человека. Его красота и духовное величие, его творческий гений живут и проявляются даже в болезни и сквозь кору всего «слишком человеческого». Недаром Репину так удавались портреты творческих людей. При своем появлении этот портрет произвел большое впечатление. Крамской был поражен: «Тут у него какие-то приемы неслыханные, отроду никем неопробованные» (Стасов В.В. Портрет Мусоргского. // Сочинения. Т. I. Ч. 2. С. 716.).
Портрет был действительно новаторским и по решению портретной задачи, и по характеру живописи. Законченный, целостный, глубоко содержательный, образ сохранял свежесть и остроту первого впечатления. Портретная характеристика не развертывается постепенно перед зрителем, а дана как бы сразу; она метко схвачена художником и остро выявлена в своих характернейших чертах.
Соответственно и живопись, тонкая и сложная, сохраняет трепетность и свежесть этюда. Писанный в интерьере, портрет решается в рассеянном свете пленэрной живописи. Он весь в свету и писан без земель, одними хроматическими, светлыми цветами. В этом отношении он родствен картине «Не ждали», к которой близок и по своему светлому, легкому и прозрачному колориту. С большой тонкостью сочетаются оливково-зеленый цвет халата с малиновыми отворотами, желтовато-розовый цвет лица, рыжеватые волосы и почти белый, слегка голубоватый фон. Как обычно, энергично лепя формы широким мазком, Репин накладывает их очень легко жидко разведенной краской.
Новаторством был светлый фон, на котором фигура и лицо портретируемого смотрятся как более темное пятно. Это придавало особое значение силуэту в характеристике модели и в композиционном строении портрета.
Портрет Мусоргского открывает в творчестве Репина-портретиста новую манеру, которая проявится в ряде работ самого разного характера, таких, как портрет В. В. Стасова (так называемый «дрезденский»), портрет В. И. Икскуль (1889), и других, вплоть до портретов членов Государственного совета, писавшихся в начале 900-х годов для известной картины. Это те новые примеры портретной характеристики, тот новый стиль портретной живописи, который получит развитие в творчестве репинского ученика В. А. Серова.
Федоров-Давыдов А.А. И.Е. Репин. М.: Искусство, 1989. С. 42.
Kартины Третьяковской галереи
Copyright 2008 nearyou.ru
Искусство будущего
Самый известный у нас и за рубежом русский художник не слишком избалован выставками на родине — последняя прошла в Третьяковской галерее четверть века назад. С другой стороны, и обычай музеев перетряхивать свои запасы возник недавно. Первый такой мощный проект был посвящен ученику Репина Валентину Серову, о котором часто говорят, что он якобы превзошел учителя. Изучив выставку, с этим трудно согласиться: Илья Ефимович просто дольше прожил и больше успел — в том числе претерпел больше неудач.
Илья Репин (1844 — 1930) застал крепостное право, помнил обе русские революции, был чрезвычайно трудолюбив и плодовит, как следствие — неровен как художник. Но в лучших вещах — в том числе тех, которые мы видим сейчас впервые, — он исключительный мастер. Да, передвижник, да, приверженец классической формы, которую и не думал нарушать, но обнаружил в себе способность меняться внутри этой формы и далеко опередил многих коллег-ровесников. Художник XIX столетия, он не просто дожил до следующей эпохи, он получил в новой художественной иерархии место, предвосхитив то, что впоследствии будет олицетворять в искусстве XX век.
Сын отставного кантониста совершил в искусстве живописи то, что в музыке сделал Модест Мусоргский, которым Репин бесконечно восхищался. Когда умирающий композитор оказался в больнице, Репин поторопился написать его портрет — всего за четыре сеанса, знаменитое и единственное изображение композитора. Через 11 дней после окончания работы автор великих опер «Борис Годунов» и «Хованщина» умер, а на гонорар, полученный за портрет от самого Третьякова, Репин поставил Мусоргскому памятник.
1 / 2
«Гопак. Танец запорожских казаков», 1927
Изображение: Илья Репин
2 / 2
«Портрет композитора М.П. Мусоргского», 1881
Изображение: Илья Репин
Портрет теперь выставлен, как и другая посвященная Мусоргскому работа — «Гопак. Танец запорожских казаков» (1926–1930), ставшая для художника одной из последних. Ее болезненная яркость, странные ракурсы, кажущееся веселье танцующих — все это почерк другого Репина, почти незнакомого тем, кто вырос в СССР. Поздние вещи, включая привезенный из Пенатов последний автопортрет, — свидетельства жизни оторванного от семьи эмигранта, писавшего на линолеуме в отсутствие денег на холсты.
О работе:
Модест Петрович Мусоргский (1939-1881) — великий русский композитор, член «Могучей кучки», автор опер «Борис Годунов», «Хованщина» и ряда других музыкальных шедевров. Судьба его при этом не была гладкой — страдая от нервной болезни и известного русского недуга, алкоголизма, он писал урывками и вёл довольно беспорядочную жизнь. В феврале 1881 года, во время приступа белой горячки, друзья поместили композитора в больницу. Здесь всего за четыре дня (работа шла с 14 по 17 марта) Репин успел создать этот гениальный портрет. Уже 28 марта 42-летнего Мусоргского не стало. Вся трагедия большого таланта, столь быстро сгоревшего, передана в этом портрете — единственном прижизненном изображении Мусоргского. Павел Третьяков купил портрет, не видя его, а лишь услышав, что Репин в госпитале пишет больного Мусоргского.
На портрете с потрясающей точностью и реализмом переданы физическое и душевное состояние Мусоргского, его безмерные страдания и удивительная сила духа. Идеолог «Могучей кучки» и законодатель тогдашних эстетических мод Владимир Стасов был потрясён этой работой. «Это невероятно! — не уставал повторять он. — И, подумать только, написано всего за четыре сеанса». И ещё: «Из всех, знавших Мусоргского, не было никого, кто не остался бы в восторге от этого портрета — так он жизнен, так он похож, так он верно и просто передает всю натуру, весь характер, весь внешний облик Мусоргского».
«Соединить военную службу с искусством — дело мудреное»
Модест Мусоргский. 1865. Фотография: mussorgsky.ru
Александр Михайлов. Могучая кучка. Балакиревский кружок (фрагмент). 1950. Частное собрание
Модест Мусоргский — офицер лейб-гвардии Преображенского полка. 1856. Фотография: mussorgsky.ru
В 1856 году Мусоргский закончил юнкерскую школу и поступил на службу в Преображенском полку. Здесь он организовал кружок любителей музыки, в который входили Николай Оболенский и Григорий Демидов. Они вместе посещали театры, слушали оперы и обсуждали теорию музыки. Для Оболенского Мусоргский написал фортепианную пьесу.
В конце 1850-х композитор познакомился с музыкантами Александром Бородиным и Александром Даргомыжским, с которыми потом дружил много лет. Они пригласили Мусоргского в кружок Милия Балакирева, а тот стал учителем и наставником начинающих музыкантов. Вскоре к ним присоединились Николай Римский-Корсаков и Цезарь Кюи. Вместе с художественным критиком Владимиром Стасовым они организовали музыкальное содружество, которое получило название «Могучая кучка».
В это же время Мусоргский покинул армию. Он писал: «Соединить военную службу с искусством — дело мудреное». Композитор много учился под руководством Балакирева, однако почти не сочинял крупных произведений. Цезарь Кюи по этому поводу писал: «Вероятно, Модест по-прежнему полдня думает об том, что он будет делать завтра, а остальную половину об том, что он делал вчера».
С 1858 года Мусоргский работал над своей первой оперой «Эдип в Афинах», но так и не закончил ее. Он пытался найти свой собственный стиль, много экспериментировал, брался за разные жанры. Композитор создал несколько романсов, пьес, переложений Бетховена. Они не стали популярными. Милий Балакирев полагал, что композитор ленится, а его произведения не оригинальны. Мусоргский не обижался на критику и писал в письме к наставнику: «Вы меня славно умели толкать во время дремоты».
В 1861 году Мусоргский создал небольшое инструментальное произведение под названием «Интермеццо». Его вдохновило наблюдение за крестьянами в деревне Псковской губернии: «Вдали показалась толпа молодых баб, шедших с песнями, с хохотом по ровной тропинке. У меня мелькнула в голове эта картина в музыкальной форме, и сама собою неожиданно сложилась первая «шагающая вверх и вниз» мелодия а-ля Бах: веселые, смеющиеся бабенки представились мне в виде мелодии, из которой я потом сделал среднюю часть».
