Франсиско Гойя. Сон разума рождает чудовищ
А вот об откровенную непривлекательность первой леди Испанского королевства в парадном портрете венценосной семьи спотыкаются вот уже несколько поколений ученых-историков. Однако Гойя не впадет немилость, а король даже невольно спасет первую кисть своей короны от инквизиторской дыбы, приняв в дар от художника медные доски и оттиски его крамольной серии «Капричос», и тем самым подтвердит, что сатира Гойи не имеет под собою реальной почвы, но для несгибаемого художника то будет лишь временная передышка.
27 февраля 1819 дон Франсиско покупает небольшой загородный домик на берегу реки, который называется «дом глухого», поскольку его прежний владелец тоже ничего не слышал.
Здесь по заказу братства благочестивых школ он начинает писать «Последнее причастие Иосифа Саласанского» и «Моление о чаше». В ноябре второй раз с той же силой, что и тридцать лет назад, на него обрушивается его болезнь.
Гойю лечит доктор Аррьета, прикладывая немало усилий, чтобы выходить художника, которому к тому времени исполнилось семьдесят три года.
Едва встав на ноги, Гойя тут же начинает расписывать стены дома кошмарами. Тут появляется «Сатурн, пожирающий своих детей» и еще тринадцать фресок и двадцать две гравюры похожего содержания, вошедшие в историю под именем «черной живописи».
За четыре года он пропитывает черной краской штукатурку своего жилища во всех смыслах, а потом, оставив все это наследие внуку, тайно перебирается к своему другу, священнику дону Хосе.
Тот, кто не решил, что старик окончательно спятил, видел в его новом капризе новую исповедь. После смерти жены, Гойя взял в дом молодую вдову с детьми – Леокадию Вайс. И оттого еще перебрался в «дом глухого», что на них косо смотрели в Мадриде.
В возрасте 77 лет Гойя поддержит лидера испанского восстания Риего-и-Нуньеса. После его поражения художника приговорят к удушению гарротой. Опять побег.
Когда объявили амнистию, Франсиско тут же встретился с королем, попросил отпуск на лечение и в 1824 году отправился к своим друзьям эмигрантам в Бордо.
Один из них напишет: «Приехал Гойя – глухой, старый, несуразный и больной. По-французски не говорит ни слова. Приехал без слуги, а уж он-то нуждается в слуге больше, чем кто бы то ни было. Но такой довольный. Жаждет узнать мир».
Через три дня, не теряя времени, восьмидесятилетний маэстро, не взирая ни на какие уговоры отправляется в Париж. Друзья кричат – Куда? Зачем? А он им в ответ рисует старца с палочкой и называет свой последний автопортрет «Я все еще учусь». Надо же было узнать, куда за последние тридцать лет ушла мировая живопись.
Паралич. Опухоль. Внутри пустота. И краткая запись в дневнике: «У меня ничего не осталось. Ни сил, ни чернил, ни пера. Только сила воли».
Хотя в минуты без боли Гойя ждет с нетерпением сына и обещает ему в письме, что проживет не менее, чем Тициан – 99 лет.
Гойя уйдет в 82 года, 16 апреля 1828 года, а после кто-то похитит голову Гойи. Где она находится — неведомо и поныне.
Незадолго до смерти Гойя снова берет голубую краску, которой он не пользовался с тех самых пор, как его хватил первый удар и создает одно из самых совершенных своих творений — «Молочницу из Бордо». Она немножко неоконченная, но это как раз то, о чем он мечтал – умереть как Тициан и Эль Греко — с кистью, выводящей образ Божьей матери.
«Дом Глухого» и что там происходило
В «Доме Глухого» страдало физическое и психическое здоровье Гойи — там он создал знаменитую серию «Черных картин». Разберемся, что они из себя представляют.
Это часть интерактивных уроков, подготовленных образовательной платформой Level One в сотрудничестве
с крупнейшими российскими экспертами.
Еще 500 уроков по 15 направлениям, от истории
и архитектуры до здоровья и кулинарии на levelvan.ru/plus
посмотреть все уроки
Автор урока
Ольга Хлопонина
Кандидат культурологии, преподаватель Московского Гуманитарного университета
1. Макет Дома Глухого 1828-1830 годов
2. Дом Глухого, ок. 1900
3. Дом Глухого, ок. 1907
4. Схема размещения «Черных картин» на стенах «Дома Глухого»
5. Франсиско Гойя. «Шабаш ведьм» на стене «Дома Глухого», фото 1874
6. Франсиско Гойя. «Сатурн, пожирающий своего сына» на стене «Дома Глухого», фото 1874
Поговорим о самом загадочном и мрачном периоде творчества Франсиско Гойи — его жизни и работе в «Доме Глухого».
Для начала узнаем саму историю дома
В 1819 году Гойя устал от преследований роялистов и решил переехать из столицы в место потише. Он купил дом у реки Мансанарес на окраине Мадрида и начал там жить с дальней родственницей Леокадией Вайс — у них еще в 1814 году родилась дочь.
️ «Дом Глухого» назвали так еще при прошлом владельце, с глухотой самого Гойи это не имеет ничего общего.
В этот период Гойя очень плохо себя чувствовал. Именно тогда написан двойной портрет художника с врачом Арриетой и благодарственной надписью.
️ Безусловно, физическое состояние художника усугублялось моральным. В «Доме глухого» Гойя завершил серии офортов «Бедствия войны» и «Нелепицы», о которых мы говорили в прошлой части.
️В «Доме глухого» Гойя создал так называемые «Черные картины» — серию из 14 очень мрачных, страшных фресок прямо на стенах дома.
Когда дом выкупил немецкий банкир и коллекционер Эмиль Эрлангер, фрески перенесли на холсты. В 1878 году их показали на выставке в Париже, а затем подарили музею Прадо. До этого полвека о «Черных картинах» знали только несколько специалистов.
Телеграм-канал
Level One
Вдохновляющие посты, новые запуски и подарки только для подписчиков
подписаться
Франсиско Гойя. «Мрачные картины», 1819-1823
1. Собака
2. Асмодей, или Фантастическое видение
3. Сатурн, пожирающий своего сына
4. Мойры
5. Два старика
6. Два старика едят суп
7. Поединок на дубинах
8. Шабаш ведьм
Давайте теперь посмотрим сами «Мрачные картины».
В серию входит 14 фресок. Сам Гойя их никак не называл, все названия появились уже после его смерти. Тем не менее, они многое говорят о содержании работ: «Два старика едят суп», «Шабаш ведьм», «Сатурн, пожирающий своего сына», «Асмодей, или Фантастическое видение» и так далее.
Известно, что фрески на стенах написаны поверх других. Первоначальные изображения были интерьерными, приятными, в духе его картонов для гобеленов. Потом, видимо, болезнь стала прогрессировать, и художник закрасил старые фрески более мрачными.
Вот только несколько из них
«Собака». Практически предтеча абстрактного искусства: перед нами просто цветовые пятна, в которых сразу не увидишь голову собаки. Работа также известна под названием «Тонущая собака», что делает ее еще более мрачной и тревожной.
«Асмодей, или Фантастическое видение». Асмодей — злой демон. Сам Гойя не называл так персонажа, но изображение двух парящих фигур — мужской и женской — перекликается с греческим мифом, в котором Афина пронесла Асмодея над Кавказскими горами.
🪐 «Сатурн, пожирающий своего сына». Согласно мифу, Сатурн, в греческом варианте Кронос, проглотил своих детей, потому что боялся предсказания, что кто-то из них свергнет его. Гойя изобразил древнее божество страшным стариком с безумным взглядом. Этот пугающий образ сделал «Сатурна», пожалуй, самой известной и жуткой из «Мрачных картин».
Франсиско Гойя
1. Автопортрет, 1770-е
2. Автопортрет, 1783
3. Автопортрет в мастерской, 1790-е
4. Автопортрет, 1795
5. Автопортрет, 1799
6. Автопортрет, 1815
7. Автопортрет, 1824
8. «Я все еще учусь», 1824–1828
«Сатурн, пожирающий своего сына»
«Сатурн, пожирающий своего сына» — это изображение римского бога, известного как Сатурн, который в прямом смысле этого слова пожирает своего ребёнка. Тут следует напомнить предысторию этого божества. Сначала это был греческий титан, носящий имя Кронос. Согласно пророчеству, его должен был свергнуть один из его детей, и в результате он решил съесть их всех, чтобы избежать своей участи.
«Сатурн, пожирающий своего сына».
Гойя изобразил Сатурна большой, ужасно костлявой фигурой. Кажется, он сидит на одном колене, а его левое колено упирается в землю. Обеими руками он сжимает мёртвое тело одного из своих детей. Очевидно, что он крепко держит его, так как между его пальцами кровь, а костяшки пальцев выпирают. Тело безжизненно в хватке Сатурна, более того, оно безголовое и без правой руки, что позволяет предположить, что он уже поглотил эти части тела. Его левая рука вытянута и почти во рту Сатурна, кажется, что она уже откушена. Видно, что это довольно большой ребёнок, не младенец.
Рот бога жадно разинут, он готовится отгрызть следующую часть тела, а его глаза выпучены и дико смотрят на него. Точно так же его седые волосы, струящиеся чуть ниже плеч, также придают ему дикий вид. Неясно, где сидит или сгорбился Сатурн, поскольку окружающая среда кажется тёмной. Он мог быть на земле, несомненно, где-то спрятанным и грязным. Кроме того, многие источники также описывают «восставшийй» фаллос между ног бога, когда он пожирает своего ребёнка, что усиливает эмоциональную напряжённость и грубость изображения.
Сатурн, пожирающий сына (1636-1638) Питера Пауля Рубенса. Некоторые учёные считают, что эта картина повлияла на Гойю и вдохновила его на создание собственного полотна на эту тему.
Этот образ очень тёмный и поразительно мрачный в своём изображении. Он затрагивает первобытные и звероподобные аспекты и, если идти дальше, возможно, саму человеческую природу. Было ли это у художника метафорой пожирающей природы жизни во всех её проявлениях и смерти во всей её крови? Возможно, в психике его к этому времени произошли некие необратимые изменения. Некоторые эксперты предполагают, что посылом этого полотна было послание о том, что сам Гойя погрузился во тьму. Возможно, на это повлияло то, что незадолго до этого у его жены был выкидыш с травматическими последствиями. Кроме этого, из восьми детей пары до взрослого возраста дожил лишь один.Кроме того, Гойя мог также изобразить его как символ войны, в качестве некого сардонического комментария к недавней войне Испании с Францией. Такая игра на идеях времени и смертности. Тёмные тона, неизвестный источник света на картине, придают ей ещё большее ощущение общей гнетучести. Гойя, казалось, рисовал выразительно, рыхлыми мазками, часто нанесёнными толстым слоем, называемым импасто. Если внимательно посмотреть, то можно заметить физическую текстуру краски, сделанную из мазков. Они также видны как очертания контуров тел. Особенно это заметно на широко распахнутых и дико выпученных глазах Сатурна.
Фрагмент картины Франсиско де Гойи «Сатурн, пожирающий своего сына».
Сатурн изображён почти как гротескно-анималистический человек, а его форма несколько органична и образна. Другими словами, зритель понимает, что видит, когда рассматривает его, поскольку он не полностью абстрагирован до неузнаваемости. Гигантский рост Сатурна заполняет пространство с правой стороны композиции. Однако его фигура частично обрезана, и полностью её не видно. Возможно, это призвано создать драматический эффект, поскольку зритель поглощён этой фигурой, входящей в пространство и не полностью его заполняющей.
Сатурн, пожирающий своих сыновей, Франсиско де Гойя красным мелом на верже, около 1797 года.
Дом Глухого
Гойя вел в Доме Глухого жизнь затворника, которую, впрочем, скрашивала экономка, а по сути — спутница его последних лет Леокадия Соррилья Вейс. Леокадия проникла в «Мрачные картины» — в той части, которая оказалась на первом этаже, в изображении молодой женщины, опирающейся на могильную плиту.
Реконструкция Дома Глухого / Wikimedia Commons
Одной из важных причин, побудивших Гойю уединиться и почти никого не принимать, стало триумфальное возвращение на престол короля Фердинанда VII, который ненавидел художника. Гойя, дружный со многими просвещенными либералами, долгое время оставался под подозрением в сотрудничестве с врагами Испании, французами. Хотя впоследствии обвинения с него были сняты, в безопасности художник себя не чувствовал.
Дом Глухого давно исчез с лица земли – его поглотил разросшийся Мадрид, и только станция метро «Гойя» напоминает о том, что здесь жил великий художник.
— Дом находился в плачевном состоянии уже в 1874 году, когда картины перенесли со стен на холсты, — говорит Вирхиния Альбарран. — В 1909 году дом превратился в руины. Кроме того, весь квартал в тот момент стал местом активной застройки. Сейчас это район Мадрида, на месте дома Гойи стоят жилые дома. Существует проект археологических раскопок с целью определить точное местоположение дома.
На первом этаже Дома Глухого Гойя создал семь фресок. Это «Фестиваль в Сан-Исидро» и «Шабаш ведьм» слева и справа от входной двери; «Юдифь и Олоферн» и «Сатурн, пожирающий своего сына» справа и слева от большого окна.
В лицо «Сатурна» смотрела «Донья Леокадия Соррилья», а на «Юдифь» — «Старик и монах» (или «Два старика», один из которых мог быть своеобразным автопортретом). Над входной дверью предположительно находились «Два старика, поедающие суп».
Реконструкция расположения «Мрачных картин» на втором этаже Дома Глухого. Макет сделан сайтом www.theartwolf.com
На втором этаже «Мрачных картин» было восемь: «Фантастические видения», «Паломничество к источнику Сан-Исидро», «Атропос», «Поединок на дубинах», «Смеющиеся женщины», «Читающие мужчины» и «Собака».
Пятнадцатая «Черная картина» считается утраченной вместе с выломанным куском стены — или, напротив, обретенной: это «Головы в пейзаже», которые находятся в коллекции Стэнли Мосса в Нью-Йорке.
Кем был Франсиско Гойя?
Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес жил на рубеже 18 и 19 веков. Он появился на свет в Испании, там же получил образование и жил. Женился живописец на сестре одного из своих учителей. Мастер был художником для королевского двора и представителей испанской знати. Когда между Францией и Испанией началась война — это оказало огромное влияние на Гойю. Он написал тогда свои знаменитые полотна «Второе мая 1808 года» (1814 г.) и «Третье мая 1808 г.» (1814 г.) и другие менее известные. После Гойя стал стремительно терять слух и из-за этого стал более замкнутым.
Автопортрет Франсиско де Гойи, около 1800 года.
Художественный стиль Гойи специалисты описывают как романтический. Он исследовал темы, уходящие корнями в социально-политические проблемы общества. Некоторые из его работ также считались довольно мрачными по своей природе, но, тем не менее, Гойя был родоначальником современного искусства из-за его более выразительного художественного стиля. В мире искусства его неоднократно называют «последним из старых мастеров и первым из современных».
Вверху: «Второе мая 1808 года или Атака мамелюков» (1814 г.). Внизу: «Третье мая 1808 года» (1814 г.), Франсиско де Гойя.
Значение чёрных картин Гойи
Чёрные картины Франсиско Гойи были названы таким образом не только потому что они визуально очень тёмные. Они действительно преимущественно окрашены в чёрный, коричневый и серый цвета с небольшими вкраплениями дополнительных оттенков, таких как белый, красный и синий. В целом же они выглядят мрачно, но своё название получили из-за своих тёмных психологических аспектов. Гойя затронул в своих полотнах невероятно широкий спектр тем. От личностных человеческих эмоций, мифологических историй и колдовства, религии, до таких глобальных тем, как смерть, зло, старение. От этих картин так и веет тоской, одиночеством, бесконечным унынием. Даже улыбки персонажей не вызывают у зрителя ничего кроме жутких мурашек.
Есть множество вопросов о том, почему Гойя создал эти мрачные картины. Особенно если сравнивать их с его предыдущими работами, которые, очевидно, представляют собой два разных художественных стиля. Некоторые учёные предполагают, что это произошло из-за ухудшения его собственных умственных способностей, травмы, связанной с его болезнями, и мучительного опыта войн между Францией, а также внутренних конфликтов в Испании.
Шабаш ведьм (1797-1798) Франсиско де Гойи.
Изгнанник, утративший слух
Картины были написаны не на холсте, а на штукатурке в мадридском Доме Глухого, которого не существует уже больше века.
Дом Глухого – небольшой загородный дом в предместье Мадрида у реки Мансанарес по дороге в Сеговию. Как ни странно, своим названием дом обязан не оглохшему на 46-м году жизни Гойе, а прежнему владельцу, который также потерял слух.
72-летний Гойя купил за 60 тысяч реалов дом вместе с 22 акрами земли и переехал в него. Он уже пережил смерть жены и нескольких детей, разлуку с друзьями, гнетущую обстановку в обществе, вызванную политической реакцией. Кроме того, сказывались последствия тяжелой болезни, которая отняла у него слух (а Гойя был страстным меломаном). Что это была за болезнь, достоверно не известно.
- «Гойю лечит доктор Аррьета» (1820) / Minneapolis Institute of Art
- Автопортрет (1795) / Metropolitan Museum of Art
— Существует несколько гипотез на основе немногочисленных известных нам данных о симптомах Гойи, — говорит Вирхиния Альбаран. — Согласно одним, глухота могла быть вызвана токсинами из пигментов, которые он использовал для живописи (это также считается причиной смерти шестерых его детей). Другие считают причиной глухоты сифилис. Есть недавнее исследование, где высказывается предположение об аутоиммунном заболевании.
И преклонный возраст Гойи, и та тяжелая политическая ситуация в стране, жертвой которой он оказался в старости, могли повлиять на его состояние души, а оно, в свою очередь – на сюжеты, гамму и настроение «Мрачных картин». Однако доподлинно известно, подчеркивает Вирхиния Альбаран, что Гойя никогда не страдал ментальными расстройствами: «Он отличался крайней ясностью ума до конца своих дней».
Связь с ведьмой в воздухе
Шабаш ведьм 1821–1823 гг. , 140 см × 438 см, Музей Прадо
Гойя использовал образа шабашей ведьм в ряде работ, в первую очередь в одном из своих черных картин , ведьм субботнего или Большой козла (1821-1823).
Картины Гойи были восприняты как протест против тех, кто отстаивал и продвигал ценности испанской инквизиции , которая активно участвовала в охоте на ведьм во время баскских процессов над ведьмами семнадцатого века . Критики ХХ века предполагают, что шабаш ведьм был изображен в 1798 году как ожесточенная борьба между либералами и сторонниками церкви и государства с роялистами , кульминацией которой стало так называемое Зловещее десятилетие (1823–1833). Обе картины можно рассматривать как нападение на суеверные верования, распространенные в Испании в период, когда рассказы о полуночных сборищах ведьм и появлении дьявола были обычным явлением среди сельского населения. Они отражают пренебрежение Гойи к популярной тенденции к суевериям и возвращение церкви к средневековым страхам. Изображение Гойи таких сцен на картине, заказанной землевладельцами, каким-то образом, по словам одного критика, высмеивало то, что он считал средневековыми страхами, используемыми установленным порядком для политической и капитальной выгоды.
«Свет покинул их»
Перенесенные на холст картины были показаны на Всемирной выставке в Париже в 1878 году и лишний раз доказали, что опередили свое время.
Париж их не принял, критика разругала непристойные и отталкивающие сюжеты «Мрачных картин», публика не собиралась их покупать.
«Личный ненавистный ад», «Бесформенный хаос», «Ужасные цвета», «Свет покинул их» или «Это могло родиться только в мозгу грешника»: таковы были отзывы парижан.
В 1881 году собственник Дома Глухого барон Фредерик Эмиль д’Эрлангер передал картины в дар музею Прадо, убежденный, что они не представляют собой ценности.
Д’Эрлангер купил Дом Глухого за пять лет до выставки в Париже и это именно ему мы можем быть благодарны за сохранение «Мрачных картин». По его заказу испанский придворный фотограф Жан Лоран сфотографировал картины, а художник-реставратор Сальвадор Мартинес Кубельс (реставратор музея Прадо и академик Королевской академии изящных искусств Сан-Фернандо) перенес на холст работы, написанные в стиле фрески al secco (роспись по сухой штукатурке).
Этот процесс оказался трудной задачей, занял несколько лет, и нельзя сказать, чтобы Кубельс справился с ней блестяще. На фотографиях Лорана видно, что некоторые фрагменты картин (например, правый фрагмент «Шабаша ведьм») были утрачены при переносе (а иногда даже и переделке).
Благодаря фотографиям мы и знаем расположение этих картин, а исследователи пытаются вычитать в этом расположении сквозной сюжет, говорит Вирхиния Альбарран.
— Разные интерпретаторы сходятся в том, что все картины объединены одной линией повествования. Однако до сих пор никому не удалось убедительно объяснить их все вместе.
«Европульс» благодарит за помощь в подготовке статьи Институт Сервантеса в Москве.
На обложке: фрагмент одной из «Мрачных картин» «Поединок на дубинах»
«Дом глухого»
Но, как известно, счастье скоротечно. Работа над многочисленными портретами и картонами для шпалер не оставляла времени для выполнения собственных творческих задумок. Гойя стал мрачным и несдержанным: «Порой я так взволнован, что не могу сам себя переносить». К тому же художника мучили частые приступы головной боли, настолько сильные, что почти два года он не рисовал. Однако страшнее всего была потеря слуха. Для 50-летнего Франсиско, любителя шумных праздников и музыки, это стало страшным потрясением. Как только Гойя снова смог взять в руку кисть, он написал картины о народных гуляньях: «Карнавал», «Деревенская коррида». Тогда же в его работах появилась тема людских пороков: жестокости, фанатизма, самовлюблённости. Даже коронованных особ художник изображал без лести. Взгляд Гойи на мир изменился, стал пессимистичнее. Вокруг его серии офортов «Капричос» до сих пор не умолкают споры искусствоведов. Одни считают «Причуды» злой сатирой, другие — шуткой, третьи — болезненными фантазиями художника.
После женитьбы сына и смерти супруги постаревший Гойя перебрался в загородный особняк, который вскоре стали называть «Домом глухого». Стены живописец расписал жуткими фресками, словно вытащив из подсознания свои самые мрачные идеи.
Гойя прожил 82 года и до последних дней продолжал рисовать. После его смерти литератор Теофиль Готье написал: «Здесь почивает старое доброе испанское искусство, безвозвратно ушедший мир отважных тореадоров, истинных мачо и очаровательных манолас, мир злодеев и ведьм — одним словом, весь богатейший фольклор Испании…».
Первый живописец короля
Получив вторую премию на конкурсе Пармской академии, Гойя вернулся в Сарагосу. В 1773-м он перебрался в Мадрид, где стал получать заказы на изготовление эскизов для Королевской обойной мануфактуры. За 7 лет художник создал свыше полусотни ярких и причудливых панно для ковров. Шаг за шагом Гойя продвигался вверх по карьерной лестнице. В 1780-м его избрали членом Академии Сан-Фернандо, той самой, куда в юности он безуспешно пытался поступить. А после написания портрета первого министра, графа Флоридабланки, у Гойи появились выгодные знакомства в высшем обществе. В аристократических кругах он стал признанным портретистом, а затем — королевским художником.
Героини полотен Франсиско — решительные и страстные женщины, неизвестные простолюдинки и надменные аристократки. К последним относилась герцогиня Каэтана Альба, которая стала возлюбленной художника. Обладая необыкновенной работоспособностью, Гойя творил даже ночью, при свете свечей, которые он прикреплял к полям шляпы. Жизнь живописца текла как по маслу. «Я никому не прислуживаюсь. Я завален заказами…», — писал он.
Розарио Доусон изучала профессию гипнотизера: посещала занятия по гипнозу и читала книги по гипнотерапии и психологии.
Кроме этого, создатели фильма пригласили профессора Дэвида Оукли, клинического психолога и исследователя из Лондонского университета, выступить в качестве консультанта картины.
Возможность наблюдать взаимоотношения между врачом и пациентом помогла актрисе создать основную часть образа властного, спокойного и опытного специалиста, способного проводить гипнотические сеансы с героем МакЭвоя. “Я встречалась со многими специалистами. Я погружалась в состояние гипноза, – рассказывает Розарио. – Гипнотизер также приходил к нам на репетиции, чтобы все могли познакомиться с его работой”.
Наследник Веласкеса
За более чем полвека творческой жизни Гойя написал около 700 картин, создал 280 офортов и порядка 1 тыс. рисунков и картонов для гобеленов. Вторую половину 1760-х Гойя провёл в Италии, где он копировал итальянских мастеров и изучал их манеру работы и материалы.
В 18-м веке крупнейшим заказчиком для живописцев оставался королевский двор. Впервые Гойя выполнил монарший заказ в 1774 году: немецкий художник Антон Рафаэль Менгс попросил его поработать над предварительными картинами для Королевской фабрики гобеленов. Гойя нарисовал 63 сюжета для двух королевских дворцов, в том числе 9 сцен охоты для столовой в Сан-Лоренцо-дель-Эскориал и 10 для столовой в Эль-Пардо.
Представители многих знатных семей заказывали художнику портреты. Гойя обычно не льстил своим заказчикам (если у человека был крупный нос или квадратная челюсть, то такими их и писал художник), но он знал, как скрасить физические недостатки с помощью изящно выписанных причёски, аксессуаров и деталей костюма.
В 40 лет Гойя стал художником короля Карла III — просвещённого монарха, поддерживавшего реформы. После смерти короля живописец сохранил своё положение при вступившем на престол Карле IV.
В 1793 году Гойя отправился в Кадис в Андалусии с Себастьяном Мартинесом и Пересом, богатым бизнесменом и коллекционером произведений искусства. Увы, эта поездка не принесла художнику ничего, кроме тяжёлой болезни, пережив которую, он полностью потерял слух. Вернувшись в Мадрид, Гойя начал работу над циклом офортов, названным «Капричос». В него вошли 80 гравюр, все они были опубликованы в 1799 году. Часть из них показывает страшный мир ведьм, призраков и фантастических существ, которые вторгаются в разум во время сна в виде леденящих кровь видений.
«Сон разума рождает чудовищ» из серии «Капричос», 1797. (Wikimedia Commons)
В 1808 году французская армия вторглась в Испанию. В ответ на творившийся беспредел и массовые казни испанцев, восставших против оккупантов, Гойя написал несколько картин, а также выполнил серию из 85 гравюр «Бедствия войны». В отличие от «Капричос», они не публиковались при жизни Гойи.
Монархия Бурбонов была восстановлена с падением Наполеона в 1814 году. Но новый король Фердинанд VII, сын Карла IV, не разделял просвещённых взглядов своего предшественника. Он отменил конституцию, восстановил инквизицию и объявил себя абсолютным монархом.
Отношения нового монарха и Гойи, мягко говоря, не складывались. Оставшись без королевских заказов, живописец оказался изолирован от жизни двора. Он удалился в свой дом на окраине Мадрида.
Отрывок, характеризующий Шабаш ведьм (картина Гойи, 1823)
– Так ничего? – Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении. – Ma bonne amie, – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали. – Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m’aie pas fait du mal. – А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке. – Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.) – И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты. – Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания. – Non, c’est l’estomac… dites que c’est l’estomac, dites, Marie, dites…, – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
Описание
Шабаш ведьм показывает Дьявол в виде гирлянда коза, окруженная шабаш обезображенных, молодых и стареющих ведьм в залитой лунным светом пустынной местности. У козла большие рога, его венчает венок из дубовых листьев. Справа старый старуха можно увидеть, как он держит в руках крайне голодного, но, по-видимому, еще живого младенца, в то время как младшая ведьма справа от нее делает то же самое с более здоровым ребенком, подразумевая, что он / она пойдет по той же судьбе. Дьявол, кажется, действует как своего рода священник на церемонии посвящения детей, хотя популярное суеверие того времени считало, что Дьявол часто питался детьми и человеческими зародышами. Слева можно увидеть выброшенное мертвое тело младенца, а ноги другого ребенка можно увидеть, с силой прижатые к земле предположительно молодой ведьмой в центре переднего плана. Еще больше ведьм, молодых и старых, можно увидеть на заднем плане, а также трех мертвых младенцев, по-видимому, в наручниках, свисающих с шеи на столбе слева вдали.
Типичный образ колдовство, многие из используемых символов перевернуты. Козел протягивает к ребенку левое, а не правое копыто, в то время как четверть луны смотрит из холста в верхнем левом углу. На средней возвышенности можно увидеть несколько летучих мышей, летающих над головой, их движения стекаются эхом изгиба холма. полумесяц.