Художник jean-leon gerome (1824

Судьба, копии

В 1858 году «Дуэль после маскарада» была куплена Эрнестом Гамбаром за 20 тысяч франков, после чего выставлялась в его лондонской галерее. В статье в газете «The Times» особо подчёркивались яркость красок фигур и общая выразительность полотна: «мы никогда не видели персонажа, в каждой черте которого была прописана смерть, и личность — правдивую и чёткую как смертельно раненый Пьеро». Намекая на состояние французской морали, критик отметил, что картина с изображением дуэли — это «нравоучение от Жерома, более тонкое, чем у Хогарта». После выставки картину приобрёл Генрих Орлеанский, герцог Омальский, находившийся в изгнании в Англии и проживающий в Туикенеме. Жером считал картину одной из величайших своих работ. В 1867 году Жером одолжил картину у герцога Омальского через их общего друга Шарля Жалабера для Всемирной выставки в Париже, где «Дуэль»получила главный приз в категории живописи. По свидетельству Теофиля Готье, работа «пользовалась успехом на Салоне; и, так как картина была небольшой, нужно было простоять в очереди, чтобы её увидеть». После возвращения из ссылки в 1871 году герцог Омальский поместил картину в коллекцию своей усадьбы «Шантийи». С тех пор оригинал находится в музее Конде в Шантийи (Франция).

В 1859 году на выставке в Национальной академии дизайна в Нью-Йорке копию картины приобрёл коллекционер и бизнесмен Уильям Томпсон Уолтерс за 2500 долларов США. Подлинность копии была подтверждена личным письмом Жерома, несмотря на то, что в левом углу картины стояла его подпись. Практически в то же время Уолтерс серьёзно занялся коллекционированием предметов искусства и переехал в дом в самом модном районе Балтимора — Маунт-Вернон, а позднее создал свою художественную галерею. После смерти Уильяма Уолтерса (1894) дом со всей коллекцией перешёл по наследству в собственность его сына Генри Уолтерса. При опросе, проведённом зимой —1910 годов, жителям Балтимора было предложено определить 55 любимых произведений искусства. По результатам опроса на первом месте оказалась картина «». Генри Уолтерс «на благо общественности» завещал здание и коллекцию мэру и городскому совету Балтимора. В 1931 году, после смерти Генри Уолтерса, картина была передана художественному музею Уолтерса в Балтиморе, где и находится по сей день (39,1 × 56,3 см; 37.51).

Картины Жерома в 308 зале здания Главного штаба

Написание художниками копий своих картин было необычным для того времени, однако Жером создал ещё две версии этой картины — для великого визиря Османской империи Али-паши и российского императора Александра II. Последняя была заказана графом Кушелевым-Безбородко, пожелавшим изменить сюжет, поскольку ему было непонятно, кто же убил Пьеро — Арлекин или Индеец, по причине того, что они беседуют, повернув головы друг к другу. Это пожелание было принято Жеромом, и он изменил положение фигуры Индейца, погруженного в печальные мысли. Отвернув голову Индейца в сторону от Арлекина, Жером намекнул на то, кто из них двоих — убийца. В марте 1861 года картина была выставлена в Академии художеств, где у неё задерживалась публика, вероятно, ещё помнящая трагический исход дуэлей Пушкина и Лермонтова. В связи с этим в путеводителе по выставке было отмечено, что «у кого не сжималось сердце перед этой волнующей драмой, где великий художник так хорошо сумел передать ужасный контраст оледенелой природы и дикой горячности человеческих страстей», а в журнале «Русский художественный листок» говорилось, что «несмотря на маскарадные костюмы, содержание её полно драматизма и затрагивает одну из мрачных сторон общественной жизни, которые губят благородную, беспечную и увлекающуюся молодежь». В 1922 году копия полотна была передана из кушелевской коллекции Академии художеств в Государственный Эрмитаж (68 × 99 см; ГЭ-3872), и выставляется в 308 зале здания Главного штаба. Также известно местонахождение двух предварительных рисунков Жерома, один из которых хранится в частной коллекции, другой — в кабинете рисунков замка Сфорца в Милане.

Описание

Картина размерами 50 × 72 см выполнена маслом на холсте. На полотне — трагическое окончание дуэли, состоявшейся при участии шести человек серым зимним утром, в окутанном туманом Булонском лесу. Человек, одетый в костюм Пьеро, смертельно ранен в поединке на шпагах и рухнул на руки друга, одетого герцогом де Гиз. Хирург в костюме венецианского дожа осматривает рану в левой стороне груди смертельно бледного Пьеро и пытается остановить поток крови, в то время как человек в костюме Домино, упав на колени, в отчаянии обхватил руками свою голову. Оставшийся в живых дуэлянт, одетый индейцем, бросил шпагу рядом с перьями из своего головного убора на оттаявшую от многочисленных следов и капель крови землю. Он идёт под руку со своим секундантом Арлекином по дороге к ждущей их карете, еле заметной вдали. Рядом с каретой, на краю леса прогуливается несколько человек.

Картина состоит из двух отдельных частей: правая сторона — победитель с компанией, удаляющийся на второй план; левая сторона — побеждённый в окружении трёх человек. Посередине полотна Жером оставил широкое пустое пространство со следами прошедшей схватки, пригласив зрителя представить в уме, что же случилось на этом месте. На заснеженной земле лежат несколько перьев из головного убора индейца и шпага, по направлению которой можно найти побеждённого, а затем и победителя. Панорама холодного унылого леса кажется бесконечной, усиливая чувство трагедии и пустоты, вдобавок к ощущению абсурдности и театральности происходящего, создающихся у зрителя яркими костюмами участников дуэли. В картине также заметен переход Жерома от исторической живописи к ориентализму как виду жанровой живописи .Как бы приняв участие в этой дуэли, Жером своей картиной хотел показать салонным завсегдатаям реальный результат этого поединка, скрытый за пеленой комедии дель арте. Сцена дуэли, характеризующаяся диссонансом между серым фоном и яркими костюмами, несёт в себе пафос, проявившийся в позе фигуры Пьеро и крови на его одежде. Как отметил Норберт Вольф, картина исполнена истинного драматизма благодаря умелому цветовому решению, сочетающему в себе яркие всплески белого цвета, оттенённые чёрным и красным, которые уравновешены «меланхолической нейтральностью» фона. Акцентирование внимания на трупе и отвлечённость от фигур убийц были неоднократно повторены Жеромом, например, в картинах «Казнь маршала Нея» 1865 года (Музеи Шеффилда) и «Смерть Цезаря» 1867 года (Художественный музей Уолтерса).

Жером Жан-Леон картины художника

Талант и мастерство Жерома были оценены достаточно высоко. В 1865 году живописец был избран членом Французского института искусств. В 1867 художник был удостоен звания Ордена Почетного легиона.
В 1869 году избран членом Королевской Академии художеств Великобритании. Начиная с 1870-х годов, творческая способность Жерома заметно ослабевает,
так что за последние десятилетия девятнадцатого века указать лишь на три его произведения, вполне достойные приобретенной им репутации:
«Фридрих Великий» (1874), «Серое преосвященство» (1874) и «Мусульманский монах у дверей мечети» (1876).

Во всех восточных жанрах знаменитого художника поражает изящная и добросовестная передача климата, местности,
народных типов и малейших частностей бытовой обстановки, изученных Жеромом при неоднократном посещении Египта и Палестины;
напротив того, в картинах живописца классической древности мы видим не столько греков и римлян, сколько людей новейшего времени,
француженок и французов, разыгрывающих пикантные сцены в античных костюмах и среди античных аксессуаров.
При написании статьи использованы материалы Энциклопедического словаря Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А.

Копии

В 1859 году на выставке в Национальной академии дизайна в Нью-Йорке копию картины приобрёл коллекционер и бизнесмен Уильям Томпсон Уолтерс за 2500 долларов США. Подлинность копии была подтверждена личным письмом Жерома, несмотря на то, что в левом углу картины стояла его подпись. Практически в то же время Уолтерс серьёзно занялся коллекционированием предметов искусства и переехал в дом в самом модном районе Балтимора — , а позднее создал свою художественную галерею. После смерти Уильяма Уолтерса (1894) дом со всей коллекцией перешёл по наследству в собственность его сына . При опросе, проведённом зимой —1910 годов, жителям Балтимора было предложено определить 55 любимых произведений искусства. По результатам опроса на первом месте оказалась картина «». Генри Уолтерс «на благо общественности» завещал здание и коллекцию и . В 1931 году, после смерти Генри Уолтерса, картина была передана художественному музею Уолтерса в Балтиморе, где и находится по сей день (39,1 × 56,3 см; 37.51).

Написание художниками копий своих картин было необычным для того времени, однако Жером создал ещё две версии этой  картины— для великого визиря Османской империи Али-паши и российского императора Александра II. Последняя была заказана графом Кушелевым-Безбородко, пожелавшим изменить сюжет, поскольку было непонятно, кто же убил Пьеро — Арлекин или Индеец, из-за того, что они беседуют, повернув головы друг к другу. Это пожелание было принято Жеромом, и он изменил положение фигуры Индейца, погруженного в печальные мысли. Отвернув голову Индейца в сторону от Арлекина, Жером намекнул на то, кто из них двоих — убийца. В марте 1861 года картина была выставлена в Академии художеств, где у неё задерживалась публика, вероятно, ещё помнящая трагический исход дуэлей Пушкина и Лермонтова. В связи с этим в путеводителе по выставке было отмечено, что «у кого не сжималось сердце перед этой волнующей драмой, где великий художник так хорошо сумел передать ужасный контраст оледенелой природы и дикой горячности человеческих страстей», а в журнале «Русский художественный листок» говорилось, что «несмотря на маскарадные костюмы, содержание её полно драматизма и затрагивает одну из мрачных сторон общественной жизни, которые губят благородную, беспечную и увлекающуюся молодежь». В 1922 году копия полотна была передана из кушелевской коллекции Академии художеств в Государственный Эрмитаж (68 × 99 см; ГЭ-3872). Также известно местонахождение двух предварительных рисунков Жерома, один из которых хранится в частной коллекции, другой — в кабинете рисунков замка Сфорца в Милане.

Жером Жан-Леон картины и биография Картины биография Gerome Jean-Leon

Жером Жан-Леон (Gerome Jean-Leon) (1824—1904),
французский живописец и скульптор, прославившийся колоритными картинами весьма
разнообразного содержания, преимущественно изображающими быт античного мира и
Востока. Жан-Леон Жером родился 11 мая 1824 года в семье ювелира в городе Везул
департамента Верхней Соны. Начальное художественное образование Жером получил в
родном городе. В 1841 году приехав в Париж, поступил в ученики к Полю Деларошу,
вместе с которым посетил Италию в 1844 году, где усердно занимался рисованием и живописью с натуры.

Первое произведение Жан-Леона Жерома, обратившее на художника общее внимание, была
выставленная в салоне 1847 года картина: «Молодые греки во время петушиного боя» (Люксембургский музей). За этим полотном последовали картины: «Анакреон, заставляющий плясать
Бахуса и Амура» (1848) и «Греческий лупанар» (1851) — сцена, в которой уже ясно
выражалась одна из главных черт многостороннего таланта живописца

А именно его уменье смягчать соблазнительность сюжета строгой обработкой форм и как бы
холодным отношением к тому, что способно возбудить в зрителе чувственность. Похожая двусмысленная картина Жана Леона Жерома появилась в салоне 1853 года под
невинным названием «Идиллия». Все эти воспроизведения древнегреческой жизни, благодаря оригинальности взгляда на нее
художника и мастерству его техники, сделала его вождем особой группы в среде французских живописцев — группы так называемых «неогреков».

Исполненная художником в 1855 году картина «Век Августа», с фигурами в натуральную величину, может быть рассматриваема только как неудачная экскурсия его в область исторической
живописи в строгом смысле слова. Несравненно больший успех имела картина «Русские солдаты-песельники» — сцена, написанная по этюдам, сделанным во время
путешествия Жерома в 1854 году по России. Также замечательны другие картины художника: высоко драматическая «Дуэль после маскарада» (1857, в
собрании живописи герцога Омальского и Эрмитаже) и появившаяся после поездки художника на берега Нила «Египетские рекруты,
конвоируемые албанскими солдатами в пустыне» (1861).

Разделяя таким образом свою деятельность между Востоком, Западом и классической древностью, Жером пожинал, однако, наиболее обильные лавры в
области последней. Из нее почерпнуты сюжеты для его ставших широко известными картин: «Убийство Цезаря», «Царь Кандавл показывает свою красавицу-супругу
Гигесу», «Гладиаторы в цирке приветствуют императора Вителлия», «Фрина перед
Ареопагом» (1861), «Авгуры», «Клеопатра у Цезаря» и некоторых других полотен.

Усилив этими работами свою уже и без того громкую известность, Жером обратился на некоторое время снова к быту современного Востока и написал, между прочим,
картины: «Перевоз пленника по Нилу» (1863), «Турецкий мясник в Иерусалиме», «Алмея», «Рабочие на молитве» (1865), «Башня мечети Аль-Эссанейн, с выставленными на ней
головами казненных беев» (1866) и «Арнауты, играющие в шахматы» (1867).

Порой живописец брался также за темы из французской истории, каковы, например, «Людовик XIV и
Мольер» (1863), «Прием сиамского посольства Наполеоном III и императрицей Евгенией в Фонтенбло» (1865) и «7 декабря 1815 года» (смерть маршала Макдональда).

Наблюдательность художника и талант Жан-Леона Жерома нельзя не заметить в изображении мелких деталей сюжета, а также в безукоризненной передаче световых контрастов, как в пейзажах, так и в портретах.
Во время поездок в Палестину, Турцию и Египет, Жан-Леону Жерому удавалось замечательно воспроизводить и особенности жаркого климата, и экзотический колорит людей и животных Востока.
Удивительно точно художник передавал в своих полотнах национальные особенности бытовых сцен и портретируемых.

Рисунок у Жерома — безукоризненно-правильный и выработанный во всех подробностях; письмо — тщательное, но не вдающееся в сухость; колорит — несколько сероватый, но чрезвычайно
гармоничный; особенно мастерски владеет художник освещением. В последнее время Жером пробовал свои силы также в скульптуре. На Парижской Всемирной
выставке 1878 года художником были представлены скульптурные группы: «Гладиатор» и «Анакреон с Бахусом и Амуром».

История и создание

Жан-Леон Жером. Автопортрет, 1886 год

Французский живописец Жан-Леон Жером (1824—1904) учился у известных художников Поля Делароша и Шарля Глейра, прививших ему страсть к путешествиям, изучению обычаев разных народов и особую любовь к Востоку. Первые картины Жерома высоко оценил Теофиль Готье, один из самых уважаемых и влиятельных художественных критиков, впоследствии — друг художника. На заре зарождения массовой культуры провинциал Жером пошёл навстречу новой публике формирующейся буржуазной Франции. Он, став знаменитым у салонной аристократии, познакомил её как со своими академическими портретами и мелодраматическими полотнами, так и с картинами о наполеоновских походах и жизни на арабских базарах, работами на мифологические и эротические темы. Находясь на пике своей карьеры в искусстве, Жером был постоянным гостем императорской семьи и занимал должность профессора в Школе изящных искусств. Его студия была местом встречи художников, актёров и писателей, а сам Жером стал легендарным и уважаемым мастером, известным своим язвительным остроумием, пренебрежительным отношением к дисциплине, но жёстко регламентированными методами преподавания и крайней враждебностью к импрессионизму.

«Дуэль после маскарада», Тома Кутюр, 1857 год.

Картина была написана Жеромом в 1857 году, спустя год после смерти его учителя Делароша. В том же году работа была выставлена на «Парижском салоне», где пользовалась большим успехом у публики и критиков, активно споривших о том, какой именно инцидент взял Жером за основу для своего произведения. Дуэли на шпагах и пистолетах стали необычайно популярны среди французского среднего класса в начале XIX века. Дуэли выражали не столько аристократическую гордость, сколько буржуазную благопристойность и респектабельность, а также суицидальные намерения, о которых невозможно было открыто высказаться. По мнению Эдмона Абу, данная тема появилась в творчестве Жерома под впечатлением от присутствия на нескольких костюмированных поединках в Булонском лесу, в частности, на дуэли зимой —1857 годов между двумя политиками — депутатом империи Делэн-Монто, отцом Пьера Делэн-Монто, и Симфорьеном Буателле (будущий префект парижской полиции). В том же году, основываясь на воспоминаниях от дуэли между Делэн-Монто и Буателле, Тома Кутюр написал свою «» (Собрание Уоллеса). На ней изображён лишь разговор дуэлянтов со своими секундантами перед поединком (действие происходит в другое время года). Примечательно, что в 1861 году Жером сам участвовал в дуэли из-за поведения своей жены Матильды, приняв вызов арт-дилера Артура Стивенса, за плечами которого был опыт участия в 99 поединках. Художник, не очень опытный стрелок, выжил в этой дуэли, но был ранен в правую руку.

Жером, Жан-Леон. Жером, Жан-Леон. Все картины художника

МЫ ЖИЛИ В ЕГИПТЕ1Сады из надписей сияютЛазурью, киноварью, охрой.Сознанье мало изменяют.Вот раб глядится рыбой дохлой.

Ну да – рабы какие люди?У пирамиды масса тел.А что за жидкость в том сосуде?Ты от жары густой вспотел.

Вельмож почти безмерна власть.А колоссальные доходыДают иллюзию свободы.Страшит ли крокодилья пасть?

Жрецы хранят все тайны отНепосвящённых…Или – худо.Однако, с ощущеньем чудаПоэт живёт.

2Тащат блоки тощие рабы,Громоздят усердно пирамиды –В жёстких лапах собственной судьбыНе рассмотришь солнечные виды.

Плодородный Нил всегда течёт.Крокодил стал божеством жестоким.

Лабиринт, конечно, не пройдётЧеловек случайный, одинокий.

Есть гармония великих городов,Виноградников, вино сулящих.В сумме быстромчащихся годовТайну жизни всё-таки обрящем.

3Из камня – изваянья.В них лишь покой, в них нет дерзанья.

Велик могучий пантеон –И государству нужен он.

И колесницы полетят терзатьВрагов опять.

4Десятник хлещет иудея.Лук с хлебом, пиво на обед.Как стержень нам важна идея.Детали сложатся в сюжет.И камни открывают силу,Раз мозг упорен, как стрела,Что цель найдёт, как перспективу,Верша неправые дела.

5Нет сладости сильнее винограда,И нет цветов красивее левкоев.Писец – он не выходит из покоев,От свитка не отводит долго взгляда.Вода вина прозрачнее. ЗаконыСудьбы неведомы. Бессмертны фараоны.Династии идут как будто волны.А жизнь заложница безвестной воли.

6У нас теперь бессчётно сумасшедших –Идёт бродяга, бормоча под нос.Мы знаем – смерть есть дар метаморфоз.А жизнь составлена из дней прошедших.

Но дельта Нила обещает райЗемной, раз плодородной будет почва.За годы и века постигли то чтоЛюбая вера уведёт за край…

Кто ловко бальзамирует тела,Тот знает силу соли и растворов.Купцы богаты – тёмные дела! А записи для неучёных взоров

Как сыпь песка…В пустыне ярок свет,И сам Озирис на дела людей взирает, -Так мыслит фараон в пространстве лет,Какое тьма всемерно поглощает.

7Число определит судьбу.Узнает дерево резьбу.Ладья узнает нежность вод –Всё происходит в свой черёд.

Судья земной суров и строг.А на весы взирает бог.Немотен Сфинкс. И тяжелоПознать всеобщее числа –И ритм его расшифровать.Коль ночь идёт – то надо спать.